Краткий энциклопедический словарь по «Слову о полку Игореве»

ЛИХАЧЕВ

ЛИХАЧЕВДмитрий Сергеевич (р. 15(28).11.1906, Петербург) — рус. сов. литературовед, историк культуры; акад. АН СССР (с 1970), Герой Соц. Труда (1986), Гос. пр. СССР (1952, 1969). Ок. Ленингр. ун-т (1928), науч. сотр. Ин-та рус. лит-ры АН СССР (Пушкинский Дом) (с 1938). зав. сектором др.-рус. лит-ры в том же ин-те (с 1954), проф. Ленингр. ун-та (1946—53), пред. правления Сов. фонда культуры (с 1987), чл. АН: Болг. (1963), Австр. (1968), Серб. (1972), Венг. (1973), Британ.; почет. д-р Торуньск. (1964), Оксфорд. (1967), Эдинбург. (1970), Будапешт. (1985), Цюрих. ун-тов. Автор многочисл. трудов по истории лит-ры, нар. поэзии, текстологии, изобразит. иск-ва и др.

Д. С. ЛИХАЧЕВ.

Иллюстрация:

Титульный лист книги Д. С. Лихачева, 1961 г.

Л. является крупнейшим исследователем комплекса проблем, касающихся «Слова о полку Игореве» и связанных с ним памятников лит-ры. Он разрабатывает вопросы происхождения, авторства, жанра, идейного содержания, композиции, стихосложения, ритмики, языка и стиля, текстологии, перевода, поэтич. интерпретации «Слова». В числе его работ о «Слове» — монографии, очерки, журнальные и газетные статьи, заметки, предисловия и послесловия к изданиям памятника и его переводам, доклады, отзывы, рецензии, литературовед., лингв., текстол., ист. комментарии. Они издавались на рус. и иностр. языках, охватывая период с серед. 40-х гг. нашего века: Национальное самосознание Древней Руси: Очерки из области русской литературы XI—XVII вв. (М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1945, с. 61—65), О русской летописи, находившейся в одном сборнике со «Словом о полку Игореве» (ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1947, т. 5, с. 139—141), «Слово о полку Игореве» (в кн.: Слово о полку Игореве. Л.: Сов. писатель,

139

1949, с. 5—51 (Б-ка поэта. Малая сер.), Из наблюдений над лексикой «Слова о полку Игореве» (Изв. АН СССР, 1949, т. 8, вып. 6, с. 551—554), Исторический и политический кругозор автора «Слова о полку Игореве» (в кн.: «Слово о полку Игореве»: Сб. исслед. и статей / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1950, с. 5—52), Устные истоки художественной системы «Слова о полку Игореве» (там же, с. 53—92), Археографический комментарий к «Слову о полку Игореве», Исторический и географический комментарий к «Слову о полку Игореве» (в кн.: «Слово о полку Игореве»: Сб. исслед. и статей / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1950, с. 352—466 (Лит. памятники), «Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк (в кн.: «Слово о полку Игореве» / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1950, с. 229—290 (Лит. памятники), «Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк (М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 164 с.; 2-е изд. 1955. 152 с.), Бессмертное произведение русской литературы: К 150-летию первого издания «Слова о полку Игореве» (Звезда, 1950, № 12, с. 150—154), Слово о Русской земле: К 150-летию со дня первого издания «Слова о полку Игореве» (Веч. Ленинград, 1950, 8 дек., совм. с П. Выходцевым), Общественно-политические идеи «Слова о полку Игореве» (ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1951, т. 8, с. 17—30), Литература [XI—XIII вв.] (в кн.: История культуры Древней Руси: Домонгол. период / Под ред. Н. Н. Воронина и М. К. Каргера. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1951, т. 2, ч. 2, с. 204—212; то же на нем. языке: Berlin. Akademie-Verlag, 1962, S. 206—215), «Слово о полку Игореве» в становлении русской литературы (в кн.:Лихачев Д. С.Возникновение русской литературы. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1952, с. 179—205), Золотое слово русской литературы (в кн.: Слово о полку Игореве. М.: Детгиз, 1952, с. 5—42 (Школьная б-ка); 2-е изд. М. — Л.: Детгиз, 1955, с. 5—42), Народное поэтическое творчество в годы феодальной раздробленности Руси — до татаро-монгольского нашествия. XII — начало XIII в. (в кн.: Русское народное поэтическое творчество X — начала XVIII вв. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1953, с. 235—247), Выдающееся произведение русской литературы (на эст. яз. в кн.: Laulu Igorin sotaretkestä. Suomentanut Iaakko Rugojev. Petroskoi, 1953, s. 44—70), Величайшее произведение литературы Древней Руси (в кн.: Слово о полку Игореве. 3-е изд. Л.: Сов. писатель, 1953, с. 5—31 (Б-ка поэта. Малая сер.), «Слово о полку Игореве» (БСЭ. 2-е изд. М.: Сов. энцикл., 1956, т. 39, с. 357—358, совм. с Н. К. Гудзием), История подготовки к печати текста «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в. (ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1957, т. 13, с. 66—89), Новый перевод «Слова о полку Игореве» С. Ботвинника (Ленингр. альманах, 1957, № 12, июнь, с. 359—360), Бессмертное произведение древнерусской литературы (в кн.: «Слово о полку Игореве» в иллюстрациях и документах / Сост. О. А. Пини. Л.: Учпедгиз, 1958, с. 3—14), Литература второй четверти XII — первой четверти XIII в. (в кн.: История русской литературы: В 3-х т. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1958, т. 1, с. 113—130; то же на болг. яз. София: Наука и изк-во, 1960, с. 90—135), «Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы (М. — Л.: Худож. лит., 1961. 134 с.; 2-е изд. М. — Л.: Худож. лит., 1967. 120 с.), «Воззни стрикусы» в «Слове о полку Игореве» (ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1962, т. 18, с. 587), Изучение «Слова о полку Игореве» и вопрос о его подлинности (в кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII века / Отв. ред. Д. С. Лихачев. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1962, с. 5—78), «Слово о полку Игореве» и особенности русской средневековой литературы (там же, с. 300—320), «Слово о полку Игореве»: К 775-летию великой поэмы (Огонек, 1963, № 51, с. 14—15), Большой мир Руси (ЛГ, 1963, 24 дек., с. 3), К изучению художественных методов русской литературы XI—XVII вв. (ТОДРЛ. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1964, с. 5—28), Когда было написано «Слово о полку Игореве»? (ВЛ, 1964, № 8, с. 132—160), «Слово о полку Игореве» (в кн.: Слово о полку Игореве. М.: Худож. лит., 1964, с. 5—20 (Нар. б-ка); 2-е изд. М., 1967, с. 5—20; 3-е изд. М., 1968, с. 5—20; 4-е изд. Л.: Худож. лит., 1976, с. 3—22), Золотое слово русской литературы (на эст. яз. в кн.: Lugu Igori sõjaretkest. Tölkinud August Annist. V. Favorski illustratsioonid. Tallin: Eesti Raamat, 1965, s. 5—41), The Authenticity of the «Slovo o polku Igoreve». A Brief Survey of the Arguments (Oxford Slavonic Papers, 1967, vol. 13, pp. 33-46), В поисках единомышленников (ВЛ, 1966, № 5, с. 158—166), Несколько мыслей о языке литературы и литературном языке Древней Руси (в кн.: Историко-филологические исследования: Сб. статей к 75-летию Н. И. Конрада. М.: Наука, 1967, с. 302—307), Сон князя Мала в Летописце Переяславля Суздальского и сон князя Святослава в «Слове о полку Игореве» (в кн.: Fenstschrift für Margarete Woltner zum 70. Geburtstag. Heidelberg: Carl Winter — Uniwersitätsverlag, 1967, S. 168—170), «Слово о полку Игореве» (в кн.: Слово о полку Игореве / Прозаич. пер. И. П. Еремина. М.: Худож. лит., 1967, с. 3—10), Слово о походе Игоря Святославича (в кн.: Слово о полку Игореве / Сост. и подготовка текстов Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. 2-е изд. Л.: Сов. писатель, 1967, с. 5—39 (Б-ка поэта. Больш. сер.), «Тресвѣтлое солнце» Плача Ярославны (ТОДРЛ. М. — Л.: Наука, 1969, т. 24, с. 409), К статье А. Г. Кузьмина «Мнимая загадка Святослава Всеволодовича» (РЛ, 1969, № 3, с. 110), Работа Н. Заболоцкого над переводом «Слова о полку Игореве» (ВЛ, 1969, № 1, с. 164—188), Сюжетное повествование в памятниках, стоявших вне жанровых систем XI—XIII вв. (в кн.: Истоки русской беллетристики: Возникновение жанров сюжетного повествования в др.-рус. лит-ре. Л.: Наука, 1970, с. 195—207), Жанр «Слова о полку Игореве» (в кн.: Atti del Convegno Internazionale sul tema: La poesia epica e la sua formazione (Roma, 28 marzo — 3 aprile 1969). Roma, Accad. nazionale dei Lincei, 1970, p. 315—330), «Слово о полку Игореве» и процесс жанрообразования XI—XIII вв. (в кн.: История жанров в русской литературе X—XVII вв. ТОДРЛ. М. — Л.: Наука, 1972, т. 27, с. 69—75), «Слово о полку Игореве» (КЛЭ. М.: Сов. энцикл., 1971, т. 6, с. 961—963), «Слово о полку Игореве» (в кн.: Слово о полку Игореве. Куйбышев, 1974, с. 5—33 (Школьная б-ка), Героический пролог русской литературы. [Беседа с кор. С. Селивановой] (ЛГ, 1975, 23 июля, с. 6), Солнце русской поэзии (ЛГ, 1975, 22 окт., с. 6), «Слово о полку Игореве» (в кн.:Лихачев Д. С.Великое наследие: Классич. произведения лит-ры Древней Руси. М.: Современник, 1975, с. 132—205 (Любителям рос. словесности), Еще раз о «сне Святослава» в «Слове о полку Игореве» (в кн.: Сравнительное изучение литератур: Сб. статей к 80-летию акад. М. П. Алексеева. Л.: Наука, 1976, с. 9—11), Гипотезы или фантазии в истолковании темных мест «Слова о полку Игореве» (Звезда, 1976, № 6, с. 203—210; то же в кн.:Лихачев Д. С.«Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 310—328), [Отзыв о кн. О. Сулейменова «Аз» и «Я»] (Изв. АН СССР. СЛЯ, 1976, т. 35, вып. 4, с. 376—383; то же: ВИ, 1976, № 9, с. 147—154), «Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк (М.: Просвещение, 1976. 175 с.; 2-е изд. 1982. 174 с.), «Слово о полку Игореве» и эстетические представления его времени (РЛ, 1976, № 2, с. 24—37; то же с доп. в кн.:Лихачев Д. С.«Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 40—74; в кн.: Слово о полку Игореве. Л.: Наука, 1985, с. VII—XXXVIII), Поэтика повторяемости в «Слове о полку Игореве»

Иллюстрация:

Суперобложка книги Д. С. Лихачева, 1967 г.

Иллюстрация:

Издание книги Д. С. Лихачева, 1976 г.

Иллюстрация:

Титульный лист второго издания книги Д. С. Лихачева, 1985 г.

140

(РЛ, 1983, № 4, с. 9—21), Предположение о диалогическом строении «Слова о полку Игореве» (РЛ, 1984, № 3, с. 130—144; в кн.: Исследования «Слова о полку Игореве». Л.: Наука, 1986, с. 9—28), Княжеские певцы по свидетельству «Слова о полку Игореве» (ТОДРЛ. Л.: Наука, 1985, т. 38, с. 503—505), Новгородские черты в «Слове о полку Игореве» (там же, с. 509—513), Размышления об авторе «Слова о полку Игореве» (РЛ, 1985, № 3, с. 3—6), Темы для изучения (ВЛ, 1985, № 9, с. 141—144), Против дилетантизма в изучении «Слова о полку Игореве» (в кн.: Исследования «Слова о полку Игореве». Л.: Наука, 1986, с. 183—196).

Иллюстрация:

Издание книги Д. С. Лихачева, 1978 г.

Важнейшие теоретич. взгляды Л. на «Слово» изложены в названных кн.: «Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы (1961, 1967), «Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк (1950, 1955, 1976, 1982), «Слово о полку Игореве» и культура его времени (1978), но существенные проблемы, связанные с этим памятником, освещаются также в др. исследованиях Л.: Поэтика древнерусской литературы (1967, 1971, 1979), Текстология: На материале рус. лит-ры X—XVII веков (2-е изд. 1983), Возникновение русской литературы (1952), Человек в литературе Древней Руси (2-е изд. 1970), Земля родная (1983).

Начнем с общей характеристики «Слова», которую дает Л. в работах разных лет: «Широта кругозора — идейного и художественного — основа его мироощущения. Трудно представить себе другую художественную манеру, которая с такою живостью позволила бы конкретно изобразить всю необъятную Русь, вызвать к ней сочувствие, возбудить русских людей на ее защиту» (Слово о полку Игореве. Л.: Сов. писатель, 1949, с. 40); «Наши представления о „Слове“ сливаются с воспоминаниями нашей юности. И это понятно. Ведь и само „Слово“ — это юность русской литературы, юность мечтаний, благородных порывов, страстного стремления помочь отчизне, стремления к героическим подвигам. Вот почему оно все какое-то необыкновенно свежее, как дикий полевой цветок» («Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л.: Худож. лит., 1967, с. 5—6); «Вся поэма как бы обращена к будущему, пронизана заботой об этом будущем» (в кн.: Слово о полку Игореве. М.: Худож. лит., 1964, с. 8 (Нар. б-ка); Автор «Слова» «оказался выразителем дум, чаяний, настроений, политического мировоззрения громадной, подавляющей части населения Руси» (ТОДРЛ, 1950, т. 8, с. 17); «„Слово“ — очень характерное произведение своей эпохи, стиля этой эпохи, ее эстетических представлений, и именно поэтому оно способно возбуждать в нас исторические ассоциации, наполнять воздухом истории любые произведения нового времени» (Солнце русской поэзии. — ЛГ, 1975, 22 окт., с. 6); «В основе гениальной наблюдательности автора „Слова“, в основе силы и свежести его человеческих чувств лежала его любовь к родной ему страдающей земле. Любовь к родине водила его пером и определила глубокую народность содержания и формы „Слова“.

Она же, любовь к родине, высоко подняла его над пределами своего времени, сделала его произведение бессмертным и общечеловеческим, народным и гуманистическим, полным горячего лиризма и самой трепетной художественной правды» («Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк. М.: Просвещение, 1976, с. 117); «„Слово о полку Игореве“ создано в тот период истории Руси, когда еще не было разделения на три восточнославянских народа — великорусский, украинский и белорусский. Следовательно, оно в равной мере принадлежит этим трем братским народам. Однако оно — больше, чем просто принадлежит им: в известной мере оно является символом их единства и братства» (Земля родная. М.: Просвещение, 1983, с. 249); «„Слово о полку Игореве“ изумляет не только своей неувядаемой красотой, но и мудрой политической прозорливостью ее автора, мудрой оценкой им политических событий своего времени и независимостью его суждений» («Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 75).

Л. не ограничивается общей оценкой «Слова» как выдающегося памятника Древней Руси, его значения в истории лит-ры и культуры. В его трудах получили глубокое науч. обоснование те проблемы, которые находились в поле зрения исследователей со времени открытия памятника, и раскрыты новые аспекты в понимании идейной, худож. и языковой сторон «Слова».

Одной из таких проблем является проблема подлинности, а также авторства и хронологических рамок создания «Слова», неоднократно поднимавшаяся в XIX в. и даже в наше время представителями скептического направления.

В своих работах Л. привел массу доказательств в защиту подлинности «Слова», указывая на то, что оно не стояло обособленно в кругу других др.-рус. лит. и вообще культурных памятников. Худож. система, характер осмысления предшествовавших и соврем. автору «Слова» событий, архаичность языкового строя, своеобразие стилист. приемов, обращение автора к песенным и книж. источникам тв-ва, — все это и многое другое свидетельствует о том, что «Слово» не могло быть сочинено каким-л. фальсификатором позднего времени. Среди аргументов, подтверждающих подлинность «Слова», Л. на первый план выдвигает само содержание, идейно-худож. замысел и его воплощение в «Слове»: «Самое убедительное доказательство подлинности „Слова“ извлекается из анализа его идейного содержания, исторических сведений, которые оно заключает, из верности общей картины эпохи и ее отдельных деталей» (Изучение «Слова о полку Игореве» и вопрос о его подлинности. — В кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII в. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1962, с. 39).

Вторым исключительно важным аргументом подлинности «Слова» Л. справедливо считает принадлежность «Слова» к стилю монументального историзма, который лежал в основе всех

141

видов др.-рус. иск-ва, в т. ч. и словесного тв-ва. «Стиль монументального историзма характеризуется прежде всего стремлением рассматривать предмет изображения с больших дистанций: пространственных, временны́х, иерархических. Это стиль, в пределах которого все наиболее значимое и красивое представляется большим, монументальным, величественным» («Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 41). После глубокого сопоставит. анализа лит. произведений Древней Руси Л. пришел к заключению, что «„Слово о полку Игореве“ принадлежит к тому же стилю, к которому принадлежат „Слово о Законе и Благодати“ митрополита Илариона, „Повесть временных лет“ и все другие летописи, жития Бориса и Глеба, „Слово о погибели Русской земли“ и вся вообще литература и искусство домонгольской Руси» (там же, с. 74).

В борьбе со скептиками, пытавшимися показать нехарактерность «Слова» для др.-рус. эпохи, искусственность и надуманность как содержания, так и всей структуры произведения, его языка и стиля, приведенное заключение Л. приобретает особо принципиальное значение. При таком подходе к «Слову» перед читателем открываются многие тайны, над истолкованием которых трудилось не одно поколение исследователей.

Новая теория Л. о существовании в древнекиевскую эпоху стиля монументального историзма позволяет четче, методологически верно определить отношение «Слова» к другим лит. произведениям, его место и роль в системе др.-рус. жанров. Л. отмечает, что в «Слове» отражены многочисл. связи с соврем. ему произведениями переводной и оригинальной книжности домонгол. времени, но ближе всего оно стоит к нар. поэзии вост. славян. «Соединение письменной, литературной традиции и народной, устной делает „Слово“ особенно богатым, сложным, многогранным» (в кн.: Слово о полку Игореве. М.: Худож. лит., 1964, с. 17 (Нар. б-ка). Благотворность такого соединения книжной и фолькл. традиций у автора «Слова» показана Л. в ряде работ, причем везде он говорит не о механическом перенесении в «Слово» каких-то традиционных стилист. средств, а об их творческой переработке и усвоении самих принципов создания поэтич. образов в духе своей эпохи. В этом отношении большой интерес представляет и одна из новейших критич. работ Л. — «В защиту „Слова о полку Игореве“» (ВЛ, 1984, № 12, с. 80—99), в которой речь идет не только о подлинности, но и о цельности, самостоятельности всего текста памятника, исключающих предположение, будто в основе его лежат какие-то не дошедшие до нас произведения.

По вопросу о времени написания «Слова» Л. высказывает мнение, согласно которому памятник был создан не позже 1187: «„Слово о полку Игореве“ было написано его автором для современников, у которых события похода Игоря Святославича были еще в памяти» (в кн.: Слово о полку Игореве. М. — Л.: Детгиз, 1955, с. 166); «Слово» написано «вскоре после описываемых событий» (в кн.: Слово о полку Игореве. М.: Худож. лит., 1964, с. 19 (Нар. б-ка); «Слово» «написано современником. Его осведомленность — типичная осведомленность современника, а не эрудита-книжника, воспроизводящего события по различного рода „историческим источникам“. Он не только знает больше, чем летописцы, — он видит и слышит события во всей яркости жизненных впечатлений»; «Наконец, язык „Слова“ — несомненно, язык второй половины XII века» (в кн.:Лихачев Д.«Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л.: Худож. лит., 1967, с. 94, 95); «Ни одно произведение искусства не может рассматриваться изолированно от его исторического окружения.

Перенести „Слово“ из XII в. в другую эпоху нельзя без ущерба для его идейной и эстетической ценности. В XII в. „Слово“ — произведение огромной идейной силы, это — произведение, призывающее к единству, обличающее усобицы князей. Только в связи с его общественным пафосом можно оценить и его эстетическую ценность. В XVIII в. это произведение оказалось бы литературной безделушкой. <...>

„Слово о полку Игореве“ гениально только постольку, поскольку оно написано в XII в.» («Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк. М.: Просвещение, 1976, с. 147).

Для подтверждения данной точки зрения на время, когда было создано «Слово», Л. привел самые разнообразные доказательства, извлекаемые из самого памятника, и пришел к заключению, что «вопрос о дате „Слова“ — это вопрос быть или не быть „Слову“. Это вопрос жизни или смерти для этого памятника» (там же, с. 148).

Иллюстрация:

Академики Д. С. Лихачев и И. В. Петрянов-Соколов во время празднования 800-летия «Слова» в Ярославле, 1985 г.Фото В. Ахломова.

Иллюстрация:

Обложка юбилейного «Слова», 1950 г.

С вопросами подлинности и времени создания «Слова» тесно связан вопрос об авторстве памятника. Еще в конце 40-х гг. Л. писал, что «все попытки точно выяснить — кем был автор „Слова“, которые до сих пор были сделаны, не выходят за пределы самых шатких и фантастических гипотез» (в кн.: Слово о полку Игореве. Л.: Сов. писатель, 1949, с. 27 (Б-ка поэта. Малая сер.)). В последнее время Л. высказал предположение, что автором «Слова» был киевлянин, очевидно знавший мотивы посещения киевского храма Богородицы Пирогощей князем Игорем Святославичем после возвращения на родину из половецких степей («Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 211—212). Вообще же в этом, дискуссионном до наст. времени, вопросе Л. считает главным изучение общ.-полит. взглядов и худож. мировосприятия автора «Слова», что может способствовать выяснению личности автора, не нашедшего нужным оставить свое имя потомкам. «Отстаивая необходимость объединенной обороны Русской земли, автор „Слова“ выражал интересы всего русского народа. Он не был идеологом князей, бояр-землевладельцев или духовенства. При всем сочувствии автора „Слова“ к Игорю Святославичу, он не был его придворным поэтом и не был защитником местных интересов (черниговских, киевских или новгород-северских). Игорю он сочувствует, но и осуждает его безрассудство. Автор „Слова“ занимал независимую от правящей верхушки феодального

142

общества патриотическую позицию. <...> Сам автор „Слова“, конечно, не был ни крестьянином, ни ремесленником. Это был человек не только грамотный, но и хорошо образованный. Его осведомленность в политических делах современной ему Руси обличает в нем человека, близко стоящего к княжеской среде. Однако социальное положение автора „Слова“ не соответствовало его социальным симпатиям. Он неразрывно соединил свои думы и надежды с думами и надеждами всего русского народа. Именно это определило собой глубокую народность не только содержания, но... и художественной формы „Слова“» («Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л.: Худож. лит., 1967, с. 25—26); «Кем бы ни был автор „Слова“ — дружинником, придворным певцом, простым ратником, — объективно он был выразителем народных интересов» (там же, с. 27).

Иллюстрация:

Обложка издания «Слова» с предисловием и комментарием Д. С. Лихачева, 1955 г.

Иллюстрация:

Издание «Слова» в переводе на русский язык Д.С.Лихачева и на английский язык И. Петровой, 1981 г.

В другой работе Л. находим следующую характеристику сочинителя поэмы: «Автор „Слова“ — сторонник сильной княжеской власти во имя обуздания произвола мелких князей, во имя единства Русской земли с центром в Киеве, возглавляемым киевским князем, рисующимся ему в чертах сильного и „грозного“ властителя» («Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк. М.: Просвещение, 1976, с. 84).

Указанные в данных характеристиках черты вместе с др. свидетельствами «Слова» и соврем. ему памятников, действительно, могут составить основу для воссоздания портрета автора, написавшего гениальное произведение, но оставшегося в памяти потомства неизвестным, загадочным поэтом.

Местом создания «Слова» Л. считает южную часть Руси: «Оно выросло где-то на границах со степью, на земле, обильно политой жаркой кровью русских людей» («Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л.: Худож. лит., 1967, с. 6). С половецкой степью в XII в. граничили Киевское, Переяславское и Новгород-Северское княжества, а на правом побережье Дона, юго-восточнее г. Новосиль, также Черниговское княжество. В междуречье Южного Буга и Днестра со степью соприкасались земли Волынского княжества. Окончательное решение вопроса о месте написания «Слова» зависит от решения вопроса о том, где родился или где жил создатель «Слова».

В трудах Л. постоянное внимание уделяется выяснению худож. структуры и жанра «Слова о полку Игореве». По этому поводу он, в частности, говорит: «„Слово“ очень близко к плачам и славам (песенным прославлениям). И плачи и славы очень часто упоминаются в летописях XII—XIII веков. „Слово“ близко к ним и по своей форме и по своему содержанию, но в целом это, конечно, не плач и не слава. Народная поэзия не допускает смешения жанров. „Слово“ — произведение книжное, но близкое к этим жанрам народной поэзии. Это, по-видимому, особый род книжной поэзии, может быть еще не успевший окончательно сложиться» («Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. Л.: Худож. лит., 1967, с. 37).

Возвращаясь к данной проблеме в другой работе, Л. отмечает: «Точное определение жанра „Слова“ требует точного же отнесения „Слова“ либо к устной народной поэзии, либо к литературе. Между тем сделать это нельзя: „Слово“ совмещает в себе и устную народную стихию, и письменную традицию почти в равной степени. „Слово“ — произведение ни чисто устно-поэтическое, ни чисто литературное» («Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк. М.: Просвещение, 1976, с. 78); «Очевидно, что сам автор „Слова“ написал свое произведение, но это не значит, что он мыслил его только как письменное. Он творил свое произведение в устных народно-поэтических формах ничуть не меньше, чем в литературных. Вернее всего, что „Слово“ в равной мере принадлежит литературе и фольклору. Отсюда неясность жанровой принадлежности „Слова“. Принадлежа одновременно к двум системам жанров, „Слово“ ломает рамки обоих. <...> Как произведение литературное, книжное „Слово о полку Игореве“ ближе всего стоит к форме письменных ораторских произведений. Как произведение, теснейшим образом связанное с устной народной поэзией, оно стоит ближе всего к народным плачам и прославлениям» (там же, с. 79). Таким образом, учитывая ист. динамику и взаимодействие жанров письменности и фольклора, Л. находит в «Слове» удивительное сочетание книж. и уст. традиций, сочетание поистине новаторское, поднявшее это произведение на невиданную в то время высоту худож. тв-ва.

Жанровая природа «Слова» предопределила собой особенности его композиции, членения на части и темы. «Композиция „Слова о полку Игореве“ при первом взгляде кажется очень сложной, а иногда и непоследовательной. Автор переходит от темы к теме, от одних действующих лиц своего повествования к другим, постоянно меняет место действия... Так же быстро меняется и время действия — автор обращается от настоящего к прошлому и от прошлого к настоящему и к предчувствиям грозного будущего» (там же, с. 50). Проведя последовательный анализ всего произведения, выявив характерные черты его отдельных частей, установив наличие между ними глубоких идейно-худож. связей и взаимообусловленности, Л. пришел к выводу об изумительной стройности и поэтич. музыкальности «Слова»: «Внешне, казалось бы, прерывистая и дробная композиция „Слова“ внутренне, в своей эмоциональной сфере, поразительно цельна и последовательна. „Слово“ раскрывается читателю как произведение, строго подчиненное законам поэтического развития темы. Это поэтическое развитие учитывает прежде всего смену чувств, но чувств, непосредственно связанных с мыслями автора, с его идеями» (там же, с. 76).

В трудах Л. большое место отводится филол. анализу памятников письменности, которые испытали на себе воздействие идей и худож. системы «Слова о полку Игореве», в этом отношении особенно ценны его исследования, посвящ. «Задонщине» — произведению, сохранившемуся в нескольких неравноценных списках, в свою очередь оказавшему воздействие на др. произведения патриот. содержания: «Задонщина» (Лит. учеба, 1941, № 3, с. 87—100), О названии «Задонщины» (в кн.: Исследования по отечественному источниковедению: Сб. статей, посвящ. 75-летию С. Н. Валка. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1964, с. 474—475), Черты подражательности «Задонщины»: К вопросу об отношении «Задонщины» к «Слову о полку Игореве» (РЛ, 1964, № 3, с. 84—107), От редакторов (Д. С. Лихачева и Л. А. Дмитриева) (в кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М. — Л.: Наука, 1966, с. 3—10), «Тактические умолчания» в споре о взаимоотношениях «Слова о полку Игореве» и «Задонщины» (РЛ, 1977, № 1, с. 87—91), Взаимоотношение списков и редакций «Задонщины». Исслед. Анджело Данти (в кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники древнерусской литературы. ТОДРЛ. Л.: Наука, 1976, т. 31, с. 165—175). Часть этих работ была опубликована в загран. изданиях на иностр. языках.

Частое обращение Л. к «Задонщине» объясняется не только тем, что этот памятник занимает важное место в истории рус. лит-ры донационального периода, но и тем, что некот. скептики пытались доказывать вторичность «Слова о полку Игореве» по отношению к «Задонщине» или бо́льшую его связь с поздними списками «Задонщины». В результате рассмотрения целого комплекса текстол. проблем Л.

143

пришел к выводу, что «текст списка Кб [Кирилло-Белозерского] „Задонщины“ никак не может рассматриваться как древнейший. Это редакция, созданная Ефросином в составе извода Син[одального]. Тем самым отпадает главный аргумент скептиков, считавших, что „Слово о полку Игореве“ создано на основе „Задонщины“ в сравнительно позднее время» («Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 295).

В другом месте этой книги Л., полемизируя с проф. Дж. Феннеллом, отмечает определенное сходство «Слова» не только с «Задонщиной», но и с Ипатьевской летописью; с последней оно связано слабее, причем «в некоторых из тех мест, где „Слово“ и Ипатьевская близки между собой, обнаруживается их связь и с „Задонщиной“. Этих мест очень немного, но существование их тем не менее показательно. Сходство Ипатьевской и „Задонщины“ в местах, общих со „Словом“, может быть объяснено только тем, что „Слово“, близкое к Ипатьевской, повлияло на „Задонщину“. Если же считать, что „Задонщина“ повлияла на „Слово“, тогда останется непонятной близость „Задонщины“ и Ипатьевской» (с. 296).

Одна из работ Л., вошедшая в кн. «„Слово о полку Игореве“ и культура его времени», посвящена критич. разбору мнения С. Н. Азбелева (1976), утверждающего, будто на «Задонщину» оказывала влияние только традиция уст. нар. тв-ва. По верному заключению Л., скрытость тенденции этого исследователя направлена на отрицание роли «Слова» в создании «Задонщины» (с. 329—340).

Исследования Л. о «Слове» не только обобщают весь предшествующий опыт изучения памятника, но выдвигают и новые аспекты в понимании его идейного содержания и худож. системы.

В идейно-худож. освоении «Слова о полку Игореве» большую роль сыграла неослабная работа Л. по уяснению «темных мест», символов, мифол. упоминаний и др. текстол. вопросов, с которыми тесно связаны научное комментирование памятника и его перевод на соврем. язык.

Своими работами Л. во многом способствовал улучшению качества переводов и поэтич. переложений «Слова» на соврем. рус. язык. Авторитетное мнение Л. о переводах Н. А. Заболоцкого, С. В. Ботвинника, И. И. Шкляревского и др. сов. поэтов основано на глубоком понимании специфики содержания, языка и стилистики др.-рус. памятника, его поэтики, жанровых и композиционных особенностей. Впервые в нашей филологии Л. определил наличие принципиально различных переводов этого памятника: «Есть два совершенно различных типа переводов „Слова“. Одни из переводов стремятся к точности логической, к четкой передаче смысла текста, и их не требовалось бы много, если бы наука знала значение каждого слова и выражения. Но наука совершенствуется, совершенствуется и наше понимание „Слова“ — его языка, образов, отразившихся в нем реалий, — и переводы этого типа обязаны учитывать всю научную литературу о „Слове“, новые его толкования. Другие переводы стремятся передать самую поэзию „Слова“, это поэтические отклики на „Слово“ — его поэтическое переложение. И этих поэтических переложений может быть столько, сколько существует поэтов с собственной поэтической индивидуальностью. Переводчики-поэты перекладывают „Слово“ с поэтического языка XII в. на поэтический язык нашей современности. Каждое из этих поэтических переложений „Слова“ будет для нас интересно и как факт русской поэзии XII в., и как факт поэзии современной. Здесь встреча двух эпох, здесь зрелая пора поэзии обращается к веку своего рождения, ибо „Слово о полку Игореве“ — первое поэтическое произведение в русской литературе» (Новый перевод «Слова о полку Игореве» С. Ботвинника. — Ленингр. альманах, 1957, № 12, июнь, с. 359—360).

Л. осуществил в конце 40-х гг. прозаич. перевод «Слова», который в дальнейшем совершенствовался с учетом новых науч. достижений в изучении памятника и всего его лит. окружения. Публикуя свой перевод, Л. изложил те принципы, которыми он руководствовался в этой ответственной работе: «Предлагаемый прозаический перевод „Слова о полку Игореве“ стремится как можно ближе передать не только смысл древнерусского текста „Слова о полку Игореве“, но и самое его звучание. Поэтому, где было возможно, в переводе сохранена расстановка слов оригинала и сделана попытка по возможности переводить отдельные из древнерусских слов однокоренными им словами современной русской литературной речи. Перевод стремится бережно сохранить те из общепризнанных толкований, которые, в известной мере, вошли в русскую поэтическую культуру или стали фактами русской филологической науки. Перевод не пытается логизировать текст или договаривать за автора те из его мыслей, которые в „Слове“ оставлены в намеренной поэтической неопределенности» (Слово о полку Игореве. 2-е изд. Л.: Сов. писатель, 1949, с. 89 (Б-ка поэта. Малая сер.).

Перевод Л. под назв. «Повесть о походе Игоревом, Игоря, сына Святославова, внука Олегова» начинается так: «Не пристало ли бы нам, братья, начать старыми словами печальную повесть о походе Игоревом, Игоря Святославича? Пусть же начнется та песнь по (действительным) событиям сего времени, а не по замышлению Боянову. Ведь Боян вещий, если кому хотел песнь сложить, то растекался мыслью по дереву, серым волком по земле, сизым орлом под облаками. Помнил он, как говорил, прежних времен усобицы» (там же, с. 91). Л. сделал также ритмич. перевод «Слова». В ритмич. переводе начало текста имеет следующий вид:

Не пристало ли нам, братья,
начать старыми словами
печальные повести о походе Игоревом,

Игоря Святославича?

Для сравнения с приведенными выше отрывками дословного и ритмич. переводов помещаем здесь отрывок объяснительного перевода Л.: «Не пристало ли нам, братья, начать старыми [старинными] выражениями горестное повествование о походе Игоревом, Игоря Святославича? — [Нет,] начать эту песнь надо, следуя за действительными событиями нашего времени, а не по [старинному] замышлению [способу, плану, приему] Бояна. Ибо Боян, вещий, если кому хотел песнь сложить, то [вместо того чтобы следовать „былинам сего времени“] растекался мыслию по дереву, серым волком по земле, сизым орлом под облаками. Вспоминал он, как говорил, первоначальных времен во́йны [и] тогда напускал десять соколов [пальцев] на стадо лебедей [струн]: который [из соколов] догонял какую [лебедь], та первая [и] пела песнь [„славу“] старому Ярославу [Мудрому], храброму Мстиславу [Владимировичу], который зарезал Редедю [касожского князя] перед полками касожскими [в Тмуторокани], прекрасному Роману Святославичу [сыну Святослава Ярославича, князя Тмутороканского]».

Все три перевода Л. отражают самый высокий уровень ист.-филол. осмысления «Слова», истолкования его содержания и образов соврем. языково-стилист. средствами. Переводы Л., бесспорно, относятся к лучшим образцам худож. реконструкции гениального произведения Древней Руси. Они заслуживают спец. анализа в лингв., литературовед. и иных аспектах, включая и принципы самой переводческой техники.

Иллюстрация:

Титульный лист издания „Слова“, 1969 г.

Иллюстрация:

Титульный лист издания „Слова“, 1970 г.

144

Своими трудами по истории др.-рус. лит-ры и иск-ва, исследованиями, специально посвящ. «Слову», Л. внес наиболее весомый вклад в изучение всех фундаментальных проблем этого произведения, определил его действительное место среди массы других др.-рус. произведений, неопровержимыми доказательствами реабилитировал его подлинность, поэтич. значимость и принадлежность времени событий конца XII в. Несомненна большая заслуга Л. в многократном издании текста «Слова» и редактировании коллективных трудов о памятнике.

Библ.: Библиография работ Д. С. Лихачева по «Слову о полку Игореве» / Сост. М. А. Салмина. — В кн.:Лихачев Д. С.«Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 343—350.

Лит.:Путилов Б. Н.— Сов. книга, 1949, № 9, с. 101—109;Кузьмина В. Д.— Изв. АН СССР. ОЛЯ, 1950, т. 9, вып. 6, с. 500;Будовниц И.— ВИ, 1951, № 5, с. 109—114;Моисеева Г.Величайший памятник русской поэзии: Новые книги к 150-летию издания «Слова о полку Игореве». — Веч. Ленинград, 1951, 8 янв.;Робинсон А. Н.— Изв. АН СССР. ОЛЯ, 1951, т. 10, вып. 4, с. 403—406;Головенченко Ф. М., 1955, с. 12—15; 1963, с. по указ. имен;Дмитриева Р., Дмитриев Л., Творогов О.По поводу статьи А. А. Зимина «Спорные вопросы текстологии „Задонщины“». — РЛ, 1967, № 1, с. 105—121;Чирсков Ф.Золотое «Слово». — Ленингр. правда, 1967, 27 сент.;Смирнов Н.«Слово о полку Игореве». — В мире книг, 1968, № 1, с. 38—39;Бегунов Ю. К.— В кн.: От «Слова о полку Игореве» до «Тихого Дона»: Сб. статей к 90-летию Н. К. Пиксанова. Л.: Наука, 1969, с. 243;Югов А.— Журналист, 1969, № 2, с. 61;Он же.— Наш современник, 1969, № 10, с. 123—124;Johannet J.— RÉSl. Paris, 1965, t. 44, p. 206;Он же. — RÉSL, 1967, t. 47, p. 228;Fennel J. L. I. The Slovo o polku Igoreve. The textological Triangle. — Oxford Slavonic Papers. New Series. 1968, vol. 1, p. 126—137;N. O. — Slovo. Zagreb, 1969, № 18—19, s. 433;Güntner K.— Zeitschrift für Slavistik. Berlin, 1969, Bd 14, H. 1, S. 160;Piccio R.Slovo o polku Igoreve. — Ricerche slavistiche. Roma, 1968—1969, vol. 16, p. 304—305;Харпалева В. Ф.Д. С. Лихачев. «Слово о полку Игореве»: Ист.-лит. очерк. — РР, 1978, № 2, с. 131—133;Данти А.О «Задонщине» и филологии. Ответ Д. С. Лихачеву. — В кн.: Источниковедение Древней Руси. Л.: Наука, 1980, с. 71—91;Дмитриев Л. А.«Слово о полку Игореве» в трудах Д. С. Лихачева. — В кн.: Проблемы изучения культурного наследия. М.: Наука, 1985, с. 80—86;От редколлегии.— Там же, с. 3—8;Князевская Т. Б.Д. С. Лихачев о культурном наследии. — Там же, с. 9—13;Енишерлов В.Образный мир «Слова...». — Правда, 1986, 28 мая, с. 6.

  1. лихачев—дьяк XVII в. состав. жизнеописание царя Феодора Алексеевича.Венгеров Лихачевсост. Родосл. Государей Российских СПб. .Венгеров...Большая биографическая энциклопедия
  2. лихачев—имя собств. сущ. муж. рода...Большой русско-украинский словарь
  3. лихачев—Иван Алексеевич инженер в директорМосковского автомобильного завода ныне им. Лихачева. В наркоммашиностроения СССР. С министр автомобильного транспорта и шоссейных....Большой энциклопедический словарь II
  4. лихачев—ЛИХАЧЕВ Михаил Павлович коми писатель был членом КомиАПП. Происходит из крестьян образование получил в учительской семинарии был учителем. Ряд лет работал в редакции ко...Литературная энциклопедия
  5. лихачев—Михаил Павлович [] коми писатель был членом КомиАПП. Происходит из крестьян образование получил в учительской семинарии был учителем. Ряд лет работал в редакции коми газе...Литературная энциклопедия II
  6. лихачев—ЛИХАЧЕВ Михаил Павлович коми писатель был членом КомиАПП. Происходит из крестьян образование получил в учительской семинарии был учителем. Ряд лет работал в редакции ко...Литературная энциклопедия (в 11 томах, 1929-1939)
  7. лихачев—корень ЛИХ корень АЧ суффикс ЕВ нулевое окончаниеОснова слова ЛИХАЧЕВВычисленный способ образования слова Суффиксальный ЛИХ АЧ ЕВ Слово Лихачев содержит следующие...Морфемный разбор слова по составу
  8. лихачев—Начальная форма Лихачев единственное число именительный падеж мужской род одушевленное фамилия...Морфологический разбор существительных
  9. лихачёв—.strong ЛИХАЧВ Дмитрий Сергеевич литературовед и общественный деятель академик РАН Герой Социалистического Труда . В репрессирован. Фундаментальное исследование Слова ...Русская энциклопедия
  10. лихачев—ЛИХАЧЕВ ЛИХАЧЕВЫХПервоначально отчество от древнерусского нецерковного имени Лихач зафиксированного еще в г. Ипатьевская летопись упомянула в Киеве двор лихачев попов т....Словарь фамилий
  11. лихачев—.Андрей Федорович .VIII. рус. археолог и нумизмат. В окончил Казанский унт. Большое значение имеют его исследования Болгарии ВолжскоКамской и вост. нумизматики. Л. вп...Советская историческая энциклопедия
  12. лихачев—ЛИХАЧЕВ Иван Алексеевич инженер в директор Московского автомобильного завода ныне им. Лихачева. В нарком машиностроения СССР. С министр автомобильного транспорта и ш...Современный энциклопедический словарь
  13. лихачев—ЛИХАЧЕВ Иван Федорович российский ученый вицеадмирал . Основные труды Служба генерального штаба во флоте в котором впервые обосновал необходимость создания оперативност...Современный энциклопедический словарь
  14. лихачев—ЛИХАЧЕВ Дмитрий Сергеевич р . российский ученыйлитературовед и общественный деятель академик РАН академик АН СССР с Герой Социалистического Труда . В был репрессирова...Современный энциклопедический словарь
  15. лихачев—ЛИХАЧЕВ Петр Гаврилович российский генералмайор . В Отечественную войну начальник пехотной дивизии которая в Бородинском сражении обороняла батарею Раевского центр русс...Современный энциклопедический словарь
  16. лихачев—ЛИХАЧЕВ Николай Петрович российский историк академик АН СССР . Организатор и руководитель Музея палеографии. Труды по вспомогательным историческим дисциплинам сфрагистик...Современный энциклопедический словарь
  17. лихачев—ЛИХАЧЕВ Николай Викторович российский ветеринарный вирусолог и иммунолог академик ВАСХНИЛ . Основные труды по вирусным болезням сельскохозяйственных животных. Разработал...Современный энциклопедический словарь
  18. лихачев—Ева Лев Вич Лех Лихачев Веха Хива Чех Вале Вал Алиев Алех Аил Авил Чих Ахи Хлев Лич Лихва Лихач Вие...Электронный словарь анаграмм русского языка
  19. лихачев—ЛИХАЧЕВ Дмитрий Сергеевич р. em литературовед историк искусствовед культуролог обществ. деятель. Родился в интеллигентной петербургской семье. Увлечение родителей Л. мари...Энциклопедия культурологии
  20. лихачев—ЛИХАЧЕВ Дмитрий Сергеевич р. литературовед историк искусствовед культуролог обществ. деятель. Родился в интеллигентной петербургской семье. Увлечение родителей Л. марии...Энциклопедия Культурология XX век