СОЦИАЛЬНАЯ ТРАЕКТОРИЯ РЕФОРМИРУЕМОЙ РОССИИ
Исследования Новосибирской экономико-социологической школы* / Ред. кол.; отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина. Новосибирск: Наука. Сиб. предприятие РАН, 1999. 736 с. Монография отражает содержательный и методологический вклад Новосибирской экономико-социологической школы в развитие отечественной социологии, в изучение механизмов, закономерностей и социальных последствий трансформационных процессов в российском обществе 1990-х. Содержит семь разделов: развитие Новосибирской экономико-социологической школы: формирование новой методологии; концептуальные представления о трансформации российского общества; инновационные процессы в экономике; социально-экономическая стратификация; социально-территориальная структура общества; проблемы воспроизводства человека; информационное обеспечение и методы анализа социологической информации. Монография заключается библиографией (основными изданиями Новосибирской социологической школы) и сведениями об авторах. В разделе *Концептуальные представления о трансформации российского общества* особого внимания заслуживает глава, посвященная анализу трансформационного процесса, где обосновывается, что основным результатом социальной трансформации общества выступает качественное преобразование типообразующих институтов данного общества (например, приватизация государственной собственности, становление президентской республики и т.п.). Однако само по себе оно представляет лишь внешний показатель социальной трансформации общества. Внутренним показателем является изменение социально-групповой структуры (в первую очередь, ее классовой и стратификационной проекций). По данным социологического мониторинга ВЦИОМ, модель стратификации российского общества выглядела в 1996 следующим образом: правящая политическая и экономическая элита составляла 0,5%; верхний слой, или суб-элита (предприниматели, директорат, верхнее звено федеральной и региональной бюрократии) 6,5%; средний слой (мелкие предприниматели, менеджеры, руководители учреждений и др.) 20%; базовый слой (интеллигенция, полуинтеллигенция, рабочие средней и высокой квалификации, работники торговли и сервиса, крестьяне) 61%; нижний слой (неквалифицированные работники, работники без профессий, временно безработные) 7%; социальное дно (люмпен) 5%. Из этих данных следует, что стратификационная модель России является переходной от пирамидальной к веретенообразной; ее переходность проявляется в том, что большинство россиян составляет не высокоразвитый средний слой, как на Западе, а базовый слой, занятый низкооплачиваемым наемным трудом. Основные направления стратификационных сдвигов состоят в следующем: социальная структура стала более подвижной, возросло многообразие социальных статусов, однако нисходящая мобильность крупных социальных групп доминирует над восходящей мобильностью, имеющей индивидуальный характер; существенно изменилась значимость компонентов социального статуса если раньше положение людей определялось уровнем занимаемой должности то теперь их политический вес все больше определяется величиной капитала; усилилась роль профессионально-квалификационного и культурного фактора в формировании высокостатусных групп и ослабла в социальной дифференциации основной части населения; локализм и замкнутость региональных рынков труда в условиях отсутствия общероссийского рынка и ограниченной территориальной мобильности не только породили застойную безработицу, но и ослабили зависимость доходов работающего населения от факторов, связанных с личными трудовыми усилиями; снизилась и без того невысокая легитимность статусов верхних групп и слоев, восхождение которых связана с теневой и криминальной деятельностью; многократно возросла социальная поляризация групп и слоев, расширились границы нищеты и бедности, ускорилась люмпенизация населения. Первой задачей новой социальной политики становится легитимизация деятельности правящего слоя, а второй экономическое, правовое и информационное содействие развитию разных форм легитимной социально-инновационной деятельности слоев общества в сфере хозяйственного предпринимательства и преобразований социальной сферы. Особый интерес вызывает раздел *Инновационные процессы в экономике*. В главе, посвященной становлению субъектов хозяйствования в аграрном секторе России, обосновано, что вектор проводимых аграрных реформ не соответствует сложившейся экономической культуре общества, состоянию общественного сознания, что выражается в противоречии между коллективистским духом значительной части аграрного населения и индивидуальными ценностями, декларируемыми новой экономической политикой. Это противоречие выражается в том, что курс на сплошную фермеризацию страны идет вразрез с доминирующими ориентациями сельского населения на коллективный труд на крупных сельскохозяйственных предприятиях. Формальное изменение статуса хозяйствующих субъектов АПК не привело к радикальному изменению экономического мышления и формированию рыночных моделей экономического поведения сельского населения. Формирующееся институциональное пространство деформирует систему ценностей индивида, снижая или сводя к нулю инструментальную ценность труда в общественном секторе аграрного производства, содействует скорее распространению социального иждивенчества, нежели развитию рыночных стандартов поведения, лишая тем самым преобразования в обществе социальной базы. Институциональная дезорганизация и связанная с ней деформация ролевого поведения основных групп сельского населения, невозможность выполнения ими своих функциональных обязанностей снижают эффективность проводимых преобразований, порождают неуверенность и разочарование сельского населения. Существующие дефекты действующего хозяйственного механизма, тормозя процесс формирования новых субъектов хозяйствования, сдерживают процесс модернизации аграрного сектора. В главе того же раздела, посвященной трансформации трудовых отношений в ходе приватизации промышленных предприятий, раскрывается направление и содержание изменений в зависимости от экономической стратегии предприятий, особенностей их приватизации, изменений в организационно-технологической структуре и системе управления предприятиями. Основным стало противостояние высшего эшелона заводского руководства всем остальным работникам, которое проявляется в двух главных оппозициях: высший эшелон среднее звено и рабочие руководители всех уровней. Высшая администрация получила почти неограниченную власть на предприятии, снизился статус главного инженера, повысился коммерческого директора или директора по экономике. В складывающейся системе трудовых отношений высшая администрация заняла позицию распорядителя капитала, эксплуатирующего наемную рабочую силу; то, что этот капитал акционерный, принципиально ничего не меняет. Вместе с тем люди, составляющие высший эшелон власти, не осознают себя эксплуататорами и потому не способны на стратегии, которые счел бы вполне естественными *сознательный* капиталист. Что касается руководителей среднего звена, то они стоят перед жестким выбором: пробиться в высшую лигу либо стать просто менеджером, проводником воли высшей администрации. Положение рабочих на современных промышленных предприятиях радикально изменилось: снизился их уровень жизни, ухудшилось удовлетворение социальных нужд, резко снизился интерес к работе. Под давлением недостаточного для жизни заработка резко снизились их требования к условиям труда. Главное, что в ситуации продолжающегося спада производства и снижения его значения для экономики предприятия (по сравнению со сбытом и коммерцией) рабочие потеряли свой статус *гегемона* ключевой группы в социальной структуре предприятия. Сплоченность и единство рабочих на многих предприятиях снизились и сегодня они поставлены перед фактом обретения статуса наемных работников. Адекватное осознание этого факта обеспечит им адекватные средства борьбы за достойную жизнь. Но такое осознание надо выстрадать и выработать, а до той поры положение рабочих будет, скорее всего, ухудшаться. Среди прочих субъектов трудовых отношений заметно и неоднозначно изменился статус работников служб заводоуправления, особенно специалистов инженерных подразделений. В современных условиях нестабильного производства их высокая квалификация не востребована и не оценивается по достоинству; это оказывает на них угнетающее психологическое воздействие, так как преобладающий тип мотивации у них профессиональный. В противовес этому заметно вырос статус ряда экономических и особенно коммерческих служб, которые расширяются. Работники практически всех служб заводоуправления (кроме коммерческих) рассматривают структурные преобразования на предприятии чаще всего негативно, видя в них опасность дальнейшего ухудшения своего положения. В своем отношении к приватизации предприятий, акциям и участию в управлении они еще более ортодоксальны, чем рабочие, и не претендуют на статус реальных собственников, совладельцев предприятия. В изменившихся социально-экономических условиях новые основания приобрел традиционный конфликт интересов между пожилыми работниками с большим стажем и молодежью. Достаточно благополучная в прошлом социальная группа пожилых работников попала в число наиболее неблагополучных. Им трудно адаптироваться к новым условиям, требованиям и нормам работы и жизни, им чужды как понятия частной собственности, так и принципы самостоятельного хозяйствования и хозрасчетных отношений; они первые кандидаты на увольнение. Именно эта группа в первую очередь оказалась беззащитной перед администрацией, когда на предприятиях ликвидированы парткомы, а традиционные профсоюзы находятся в кризисе. Самостоятельным субъектом трудовых отношений эта группа не явится, а ее сопротивление рыночным нововведениям может тормозить адаптацию некоторых предприятий к новым экономическим условиям. Изменения в положении молодежи неоднозначны; ухудшились условия для их обучения и повышения квалификации, они лишились собственной организации (комсомола), они утратили интерес к работе в промышленности. Вместе с тем молодые работники, чья квалификация определяется не столько опытом, сколько образованием (программисты, наладчики сложного оборудования), повысили свой статус на предприятиях. И наконец, совершенно иная ситуация среди управленцев высшего и среднего звена здесь делается сознательная ставка на обновление и омоложение кадров (особенно в экономических и коммерческих службах). Итак, трудовые отношения в России заметно меняются, однако процесс этих изменений далеко не гладкий, а их темпы не так высоки, как ожидалось. Причин такого развития событий несколько, но главная из них состоит в том, что в экономике России продолжают пока преобладать дезинтеграционные процессы и все основные субъекты социально-трудового партнерства (работники, работодатели и государство) слабы, плохо консолидированы и не считают установление партнерских отношений друг с другом самой значимой для себя ценностью. В целом, данная коллективная монография охватывает теоретическими и эмпирическими исследованиями практически все основные направления реформирования России. Мы выделили лишь некоторые из них, наиболее, как нам кажется, значимые для изучения трансформационных процессов в Республике Беларусь. Главное, на что хотелось бы обратить внимание, это пути и способы разработки новых социологических концепций для объяснения трансформационных процессов коллективом ученых Новосибирской экономико-социологической школы, основные достижения которой представлены в монографии *С.Т.Р.Р.*. Г.Н. Соколова