АРЕНД (ARENDT) ХАННА
(1906-1975) немецко-американский философ и политолог, доктор философии, член-корреспондент Германской академии языка и литературы (ФРГ), действительный член Американской академии политических наук. Профессор университета Чикаго (с 1963), профессор Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке (с 1967). Основные сочинения: *Происхождение тоталитаризма* (1951), *Человеческая ситуация* (1958), *Между прошлым и будущим. Шесть упражнений в политической мысли* (1961), *О революции* (1963), *О насилии* (1970), *Жизнь разума* (1971) и др. Исследовала процессы и структуры труда , производства и торговли, политические феномены революции и свободы, а также сформулировала основы современного понимания тоталитаризма как социального феномена 20 в. Центральная характеристика работ А. реконструкция крупномасштабных социальных феноменов и процессов (*Между прошлым и будущим...*) в предельном приближении их к масштабу конкретной человеческой жизни. По мысли А., в изложении М.А. Можейко, ведущей характеристикой любого общества является баланс между публичностью и приватностью, который в индивидуально человеческом измерении предстает в качестве возможности реализовать себя как в общественно-гражданской, так и в частной сферах. Нарушение гармоничного соотношения между этими сферами деформирует нормальное течение человеческой жизни. Так, дисбаланс в пользу публичности, характеризующий тоталитарные общества, предельно расширяет границы официальной легитимности, до минимума сводя возможности проявления человеком себя в приватной сфере. Между тем, согласно концепции А., индивидуальность человека, делающая осуществимыми главные репертуары его жизни, требует для собственного существования некого *приватного адреса* неотчуждаемую ни при каких условиях *частную долю мира, фрагмент бытия*, внутри которого творится частная жизнь, защищенная от вмешательства публичности, как на уровне коррекции, так и на уровне оценки. Разрушение таких преград между личностью и внешним миром (в первую очередь государством) необходимо ведет к гибели человеческой индивидуальности. Жизненные ценности индивидуального (и одновременно исконно общечеловеческого) порядка заменяются идеологическими догмами, функционирующими в массовом сознании, с одной стороны как догматы, ибо требуют бездоказательного принятия на веру и беспрекословной верности идее, а с другой как клише, ибо предполагают стереотипные формы поведения, социальный *автоматизм*. Не менее значимой для жизни является, однако, и сфера публичности. Согласно концепции А., именно и только здесь (а именно в сфере политики) возможен такой феномен, как свобода. Понятие *свобода* в творчестве А. весьма многозначно: наряду с традиционным его толкованием, А. выявляет и новые пласты его содержания. А. фиксирует, что свобода в сфере политики выступает как *сопротивление* в контексте воздействия, как *особое личное мнение* в контексте несогласия. В этом смысле в зоне приватности, где *свободность* человека задана как изначальная (по определению), свобода не конституируется в качестве специфичного феномена. И как исполнительское искусство не только требует взаимодействия между исполнителем и адресатом, но и является формой этого взаимодействия, так и свобода задает новые формы публичности. Согласно Можейко, креационный потенциал свободы, который инспирирует *начинание нового*, фиксируется А. как реализующийся в особом срезе человеческой жизнедеятельности *активности*. В отличие от *труда* (labour), обеспечивающего воспроизводство биологических процессов человеческого организма, и *производства* (work), воспроизводящего неорганическое тело цивилизации, *активность* (action) выстраивается в рамках не субъект-объектных, но субъект-субъектных отношений. Она принципиально коммуникативна, и именно в контексте свободной коммуникации человек выступает не как *рабочее животное* (animal labourer) или *человек производящий* (homo faber) (в соответственно labour и work), но как творческий субъект *начинания нового*. Источник свободы, таким образом, выводится А. как за пределы интеллектуальной сферы, так и за пределы эмоционально-волевой (ибо если разум формулирует цели, достижение которых вынуждает человека сообразовываться с требованиями внешних условий, то воля не позволяет ему отступить). *Активность*, в сущности, внепрагматична и осуществляющееся в ее рамках общение есть цель самого себя. Между тем, свобода как проявление этой *активности* (избыточный продукт непрагматичного процесса) оказывается чрезвычайно значимой и *полезной* для общества, инспирируя его к новому, к *рождению того, чего еще никогда не бывало*. Именно свобода, по А., в состоянии преодолеть даже барьеры тоталитарных общественных систем. В социально-событийной системе отсчета свобода реализуется, по А., как революция, которая не только разрушает *окаменелость* тоталитаризма, освобождая человека от ложных идеологических догм, но и привносит в мир *рождение нового*. Таким образом, поскольку творческая креация нового возможна лишь для человека, обладающего индивидуальностью, воспитанной в рамках частной жизни, постольку свобода выступает связующим звеном между публичностью и приватностью, всеобщей историей и *уделом человека*. Универсальные определения каждого существования, по А., *рожденность* и *смертность*. И, если на уровне индивида *рожденность* реализуется в *активности*, т.е. в создании нового, то *смертность* в утрате креативности, а значит, и индивидуальности. Соответственно этому, и на уровне общества *смертность* есть не что иное, как лишение человека индивидуальности, предпринятое в качестве масштабной акции, разрушение сферы приватности, т.е., иными словами, тоталитаризм, предполагающий *тотального человека*, представителя массы как конгломерата, целостность и сплоченность которого не имманентна, но является результатом целенаправленного насилия посредством идеологической обработки с последующим политическим манипулированием. *Рожденность* же на уровне общества есть *революция* как *перехват истории* и прорыв к творчеству и свободе.