Русская философия

БОЛДЫРЕВ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

(20. 04. 2(05). 1885, Петербург 12. 05. 1920, Иркутск) философ и публицист. Окончил историко-филологический ф-т Петербургского ун-та, после чего был оставлен на кафедре философии для преподавательской работы. Стажировался в Германии, в Гейдельбергском и Марбургском ун-тах. В 1918 г. переехал в Пермь, где в качестве приват-доцента читал лекции в местном ун-те. В 1919 г. был назначен директором пресс-бюро Русского бюро печати при правительстве Колчака. Умер Б. в тюремном госпитале от сыпного тифа вскоре после ареста революционными властями. Единственное крупное и незавершенное соч. Б. *Знание и бытие* было издано в 1935 г. за границей. В нем развита гносеологическая концепция *объективизма*, к-рую Б. относил к тем прогрессивным течениям в философии нач. XX в., что *преодолевают мертвящий дух субъективизма* и освобождают научное мировоззрение от психологических напластований. Самым *многообещающим* направлением антисолипсистской волны он считал интуитивизм. Развивая идеи Н. О. Лосского и Франка о единстве субъекта и объекта, непосредственно-очевидной природе знания и органическом строении мира, Б. выдвинул и обосновал принцип самопознаваемости бытия; положение о строго объективном содержании всех, за вычетом узкой области ощущений, феноменов человеческого познания, включая воображение, фантазию, иллюзии и галлюцинации; разработал теорию переменной величины в онтологии и гносеологии. Принцип абсолютной объективности или, в терминологии Б., *очевидности* всего массива человеческого опыта обосновывался им путем предельной космизации понятия субъекта, наряду с провозглашением самой способности познания, сводимой, в свою очередь, к самопознанию Абсолюта, всеобщей, атрибутивной, *родовой* особенностью бытия. *Единственный субъект, держатель знания, есть его объект, т. е. весь мир*. Поэтому *знание, очевидность есть свойство самого мира*, а не продукт творения к.-л. индивидов, *оно ни в каком смысле не психично*. С позиций такого глобального подхода исчезают границы внутреннего и внешнего опыта, *мир смотрится в нем на себя изнутри, а не извне*, и *то, что смотрится, то и знается*. *Другими словами, мир познает себя сам или, просто, познается*, наподобие того, как он покоится, движется, развивается и т. п. В противоположность механицизму, дробившему мир на дискретные, разделенные пустотой элементы, Б., следуя традициям неоплатонизма, считал, что вещи *вырастают из одного общего корня* Единого Первоначала, представляя собой неоскудеваемый, хотя и постепенно сгущающийся (материализующийся) поток тончайших световых энергий, благодаря проникающей природе к-рых *всякая прерывность всегда существует на фоне некоторой непрерывности*, иначе говоря, *все существует во всем*. А поскольку *между нами и мировым целым* также *нет грани*, то в человеческих представлениях все *познается таким, каким оно существует*, т. е. в своих *подлинных качествах*. К абсолютно объективным, *внетелесным* и *вне-субъектным* формам познания Б. относил чувственные восприятия первичных (*звуки, цвета, запахи*) и вторичных (*твердость, движение, протяжение*) качеств, математические абстракции (*геометрические фигуры, число, закон, множества и т. д.*), а также *все образы*, создаваемые воображением и фантазией, *как, напр., образ дракона, кентавра*. Предпосылкой для столь решительной онтологизации опыта служила теория *интенсивной величины* бытия предметов, уменьшавшейся по мере возрастания пространственно-временной дистанции между последними и воспринимающим их субъектом. На том основании, что эманация, т. е. *повторение себя в бесчисленных непрерывных степенях ослабления, свойственна не только Абсолютному, но и каждой частной* вещи, Б. выдвинул идею непреходящего и повсеместного, вплоть до самых отдаленных уголков Вселенной, *реального вездеприсутствия* любого однажды возникшего события, каким бы малозначительным и быстротечным оно ни казалось. *Каждый предмет*, даже такой *мертвый и косный*, как лежачий камень, пребывает *во всех точках* мирового пространства, *нимбами своих повторений* он *разлит всюду в разных степенях силы*, бесконечно убывающей *к нулю*. Прошлое, утверждал Б., сохраняется навечно. Подобно *угасшим звездам*, вещи, *уже умерев*, тем не менее *продолжают светить, т. е. оставляют после себя свое слабеющее повторение... Их отзвуки, их следы, их ароматы... мы встречаем повсюду на той или иной глубине от окружающих нас предметов*. Проблема познавательного образа решалась Б. в бескомпромиссно объективистском духе. Образ не есть *субъективное нечто*. *Между образом и предметом нет разницы по существу, и образ есть тот же предмет, только в ослабленной степени* своего бытия, а потому *нет разницы в их объективности*. Ясновидение, яснослышание, *осязание на расстоянии* закономерное следствие *вездеразлитости, точнее, непрерывности образов и предметов*. Заключительный вывод Б. об относительной противоположности бытия и знания как двух условно-различных аспектов единой реальности *знание есть слабейшая степень бытия. И обратно: *бытие* есть усиленная степень знания*. Большое значение для Б. имела проблема обоснования объективно-правдоподобного характера фантазии. По его мнению, фантазия это игра образов, *радужный перелив друг в друга раздельных предметов*. К примеру, мифический *фавн есть переход между козлом и человеком, но только, естественно, отрезанный от своих крайних пределов*. Под ним скрывается реальный исторический тип *первобытного горного пастуха*. Социально-политические воззрения Б. имели выраженную религиозную окраску. Он был убежденным сторонником традиций и незыблемости рус. православия и разоблачал как модернистские поветрия, преследовавшие цель перестроить его в соответствии с *духом современности*, так и попытки *вернуть Церковь к первохристианской простоте*, видя в них слабо замаскированные варианты баптистско-лютеранской реформации. Все революции, происшедшие в России в XX в., Б. считал массовыми судорожно-эпилептическими припадками *хлыстовщины*, к-рые были вызваны ослаблением национально-православного духа и инспирированы революционным племенем интернациональных *перекати-поле*. К демократии и ее завоеваниям Б. относился иронично, как к политическому балагану. Не вызывал у него симпатий и самодержавный абсолютизм, умертвивший в фискальных объятиях живую душу православия. Исторически сложившимся идеалом государственного устройства на Руси, утраченным в послепетровскую эпоху, Б. считал *особый род теократии, основанной не на совмещении, а на разделении Церкви и царства при духовном родительском первенстве Церкви, и на подчинении царства не священнику, а священству*. По мысли В., церковь *возрожденного православия* должна быть *духовным руководителем* вставшей *в сыновнее отношение* к ней государственной власти.

  1. болдырев, дмитрий васильевич—БОЛДЫРЕВ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ русский философ. Родился в Петербурге апреля . Окончил историкофилологический факультет Петербургского университета и был оставлен при кафедр...Энциклопедия Кольера II