История гитары. Библиографический и терминологический словарь
ЭСХИНЕЛЬ ВИСЕНТЕ ГОМЕС МАРТИН
Родился в Ронде, деревне в провинции Малага. В книге периода Санта Сесилия, книге II, стр. 36 на обороте записано, что он крещен 28 декабря 1550 года, родители Франсиско Гомес и Хуана Мартин. Висенте Гомес Мартин хотел, чтобы его при жизни и после нее знали бы под именем Эстенель и ему удалось этого добиться. Такое имя дошло и до нас через три века после его кончины. Историки–исследователи дают такой богатый перечень фамилий: 1. Висенте Гомес Мартин 2. Висенте Мартинес Эстенель 3. Висенте Эстенель 4. Висенте Эстенель Гомес Адорно 5. Висенте Гомес Эстенель Настроив эти пять струн "Эстенелей", давайте разыграем на них вариации фантазии на эту тему. Прежде всего, совершенно ясно, что это был Висенте. Гомес из первого пункта есть также и в последнем. Мартин, появившийся в начале, исчезает, но, возможно, не бесследно. Не знаем, почему появляется Мартинес рядом с Эстенелем, остается и в этой форме уничтожает, затмевает и заставляет забыть своих противников. Что касается Мартинеса, то вполне могла быть фамилия матери, одна из них сокращенная, а другая удлиненная. Возможно, это была фамилия деда матери, который возвратившись на родину в Ронду после закрытия Саламанского университета, стал первым капелланом капелланства, построенного его родственниками, Каталиной Мартинес и ее мужем Бартоломе Мартинесом Лабрасола. Вспомним также об очень растянутой фамилии, которую приводит в статье "Гитаристы" ("Ла Пренса", Буэнос–Айрес, 29 июля 1928 года) Франсиско Гранмонтань, на португальский манер: Висенте Эстенель Гомес Адарно. Эта последняя фамилия – последняя новинка в исследованиях о знаменитом гражданине Ронды, а может быть новое "Адерно" (украшение) среди подвергнувшихся многочисленным обсуждениям фамилий и псевдонимов. Автор этого Словаря ограничится лишь выражением своего уважения к многочисленным крестным отцам и предкам музыканта и отдает свой голос в пользу имени Висенте Эстенель, которым подписывается автор "Жизни оруженосца Маркоса де Обрегона" под посвящением этой книги кардиналу и архиепископу Толезскому дону Бернардо де Сандквалю–и–Рохасу. Тем, кто не принимает эту форму, напомним, что знаменитого музыканта Джакомо Мейербера звали Биром, что касается части Мейер, то известно, что ее музыкант присоединил к своей фамилии в знак благодарности за большую денежную помощь от некоего Мейера; Анатоля Франса, которого так много читают, можно вспомнить под фамилией Анатоля Франсиско Тибо; настоящее имя знаменитого Габриэля дАннуцио – Гаэтано Паганьятта, молодого аргентинского поэта Фернана Феликса де Амадора – Доминго Фернандо и т.д. Здесь заканчиваются вариации с "Кодой" на тему приведенных нами псевдонимов и фамилий. Мы не можем считать Эстенеля автором сочинений для гитары, он также не был изобретателем пятой струны. В Библиотеке Эскуриала имеется "Трактат о музыке" Альфараби, написанный в середине IX века (за 7 веков до Эстенеля) на арабском диалекте. Говоря о музыкальных инструментах, он пишет: "Я очень рекомендую ксамеруд, самый совершенный из старинных инструментов, за исключением гитары, о которой Абу–Бекер из Тортозы пишет, что это инструмент, имеющий пять струн, настолько популярный, что его можно сравнить с современной лютней". Дальше Альфараби цитирует параграф, написанный Кади Магометом Ибрагимом Аксалели, испано–арабским музыковедом: "Кифара или гитара – очень знаменитый инструмент; Абу–Бекер де Тортоси, или де Тортоса говорит, что на нем пять двойных струн, гармоничность его сравнима с лютней и поэтому это один из лучших инструментов. Некоторые считают, что мы унаследовали его от христиан, но о нем упоминают многие наши арабские поэты, и с учетом того, что по–арабски его настоящее название Миураби, его (ее) следует считать национальным инструментом", (Сориано Фуэртес, "Арабо–испанская музыка", Барселона, 1853 год, стр. 30 и 54). Об этой струне пишет Бермудо в то время, когда Эстенелю было всего 11 лет. "Все современники приписывают ему также введение децимы, которую он назвал "эспинела", несомненно, что Эстенель усовершенствовал ее, придав ей единство и легкость, и поскольку ей пользовался такой уважаемый поэт, она стала модной". Скоро ее принял Кальдером–де–ла–Барка, вспомним о его знаменитых десятистишиях. Среди них "Жил–был мудрец" и др. Что касается, считать ли Эстенеля изобретателем пятой струны, то знатоки во время моей юности его таковым и считали, наверное, почитав у знаменитого Лопе де Веги в "Лавровом венце Аполлона": ...Чтобы Аполлон соответствовал Тому, чем он обязан тонкому изобретателю Струны, так оживившей виуэлу. Таким дошел до нас Висенте Эстенель, которого считают изобретателем пятой струны на гитаре и впервые обогатившим поэзию десятистишием. Аргентинский писатель и поэт Мелиан Лафинур написал для газеты "Ла–Насьон" Буэнос–Айреса (19.05.1925 года) "Похвалу десятистишению", приветствуя выход книги "Децима" Фернандеса Морено. Богатыми десятистишеями Мелиан Лафинур пишет: Сегодня особенно драгоценно То, что однажды придумал Благодаря своей богатой фантазии, Дон Висенте Эстенель! Кроме того, он был хорошим гитаристом, Знаменитым среди известнейших. Что само по себе свидетельство нашей благодарности И его триумфа. Певец и концертант, он еще и изобретателен: К четырехструнному инструменту Он добавил пятую струну А в поэзии он создал Строфу, полную нежности. Другие, столь же достоверные цитаты, повторяют то же самое. Самый же достоверный труд о его жизни – "Пролог" Хуана Переса де Гусмана к барселонскому изданию 1881 года и его же "Примечания" к "Маркосу де Обрегону" в издательстве Самуэля Хили Гайя, Мадрид, 1922 год. Мы приведем лишь несколько строк из эссе Переса де Гусмана о большом друге Сервантеса и учителя божественного гения Лопе де Веги. "Рассматривая его в настоящем аспекте, мы должны сказать, что он был настоящим андалузсцем, оттачивающим и развивающим множество своих художественных и духовных идей; достаточно сказать, что он был гитаристом, поэтом, певцом, писателем, священником, Хуаном Тинорио, дон Кихотом, солдатом... во всем выдающимся и уважаемым. Насколько же он был выдающимся в музыке и божественном в слове, если достиг всего, что желал. Этот известный человек начальное образование получил в Ронде в аудиториях бакалавра Хуана Кансино. С тем, что грамматист научил его в переводах и стихосложениях на латыни, в музыке и молчании, он уже был готов к тому, чтобы отец повесил ему на пояс шпагу из Бильбао и послал его в Саламанку, где он стал знаменитым" (Перес Гусман). О появлении в Саламанке нового ученика свидетельствуют книги о записи за 1570–1571 года, где он фигурирует как Висенте Мартинес Эстенель. В "Отдыхе" XII, в первом эпизоде новеллы нет утверждения о том, что он преуспел в своих знаниях в университете. В 1572 году он прерывает занятия и совершает паломничество на родину в Ронду, осматривая по пути и останавливаясь в Мадриде и Толедо, играл и отдыхал в андалузских горах. Через несколько месяцев после прибытия его домой родственники, вложив часть состояния, создали капелланство и назначили его капелланом. Он второй раз едет в Саламанку, где ему дают место в колледже Сан Пелайо. По свидетельству Лопе де Веги в "Письме о новой поэзии" к этому времени относится начало дружбы и приятельских отношений, которые Эстенель поддерживал всю жизнь с великими деятелями литературы и искусства, великими и титулованными, с которыми его свела, несомненно, его превосходная поэзия или его искусство, которое Лопе неоднократно называет "единственным в своем роде" в музыке и пении, способности, открывшие для него самые основные вещи, объединявшие знаменитых музыкантов – великого Манеулеса, знаменитого Лару, божественного Хулио, Кастилью и др. Наш герой откладывает на время полную амбицию, активнейшую и оседлую жизнь в пассивной Саламанке – по приказу короля Филиппа II осенью 1574 года собирает первую, непобедимую, многочисленную армаду против Елизаветы Английской. Учитывая заслуги новичка–студента его назначают вторым капитаном в этой мощной эскадре, которая не выполнила своего предназначения из–за чумы, а также была рассеяна ветром, из–за чего Эстенель с его беспокойным характером должен был скрыться; через Ларедо и Португалете он направляется в Саламанку. Несколько лет он ведет бродяжнический образ жизни, живет у Архенсолас в Сарагосе, служит оруженосцем у знаменитого графа Лемоса в Вальядомеде; так проходят годы его жизни. Наконец, ему предоставляется возможность участвовать в необдуманной и несчастливой авантюре дона Себастьяна Португальского в Африке: он не успевает на корабли, отплывающие в Африку и едет в Севилью, чтобы оттуда добраться до Италии. В Италию он не уехал, он остается в Севилье, его жизнь становится непрерывной цепью приключений. Он садится на галеон, отплывающий в Геную, живет несколько лет в Италии; в Отчете III он упоминает об известных людях, превосходнейших музыкантах, с которыми познакомился в Милане, устав от этой полной приключений военной жизни и думая о будущем, он пытается вернуться в Италию. Побывав в Павии, Турине, Венеции и других городах, он приплывает в Барселону, в 1584 году он приезжает в Мадрид и решает остаться в Андалузии и покончить со своей беспокойной жизнью, поменяв на карьеру капеллана в основанном в 1579 (1572 г.) капелланстве. Вскоре он смог принять священнический сан и с этого времени получает устойчивую оплату, привлекая новых меценатов, но не забывал делать выговор своим врагам и осуждать низкие страсти, которые он вызывает своим строгим пером. В Ронде он завершает курс "морали", поднимается по ступенькам духовной карьеры и получает полубенефиций в Ронде. Устав от недовольства родиной и преследования врагов, он в поисках более выгодного бенефиция приезжает в Мадрид, однако из Ронды об этом предательски сообщают королю; по приказу Его Величества его направляют на родину и в 1595 году недовольный, с мрачными мыслями Эстенель совершает свою четвертую и последнюю поездку на родину. В 1596 году Ронда добивается того, что у него отнимают полубенефиций; после некоторых перипетий, он вновь возвращается к своей блестящей жизни литератора и художника – это происходит вскоре после смерти Филиппа II. В мае следующего года у него уже есть постоянная должность, соответствующая его качествам, знанию музыки, на которую он имел право как изобретатель пятой струны на испанской гитаре. Эти его качества и знания считались скорее украшением, чем положительный прогресс в профессии, дававший ему такое уважение при жизни, как духовный сан. Рядом с изобретателем новых десятистишей потомки должны поставить музыканта, маэстро часовни, автора тонад и камерного певца, как называет д–р Христобаль Суарес де Фигероа (Общий перечень всех наук, 1615 год) изобретателя пятой струны, которого мы раньше называли, как говорит Николас Дойзи де Веласко (Новое руководство в цифрах по игре на гитаре, 1630 год), человеком, усовершенствовавшим мастерство игры, как пишет лиценциат Гаспар Санс (Инструкция по музыке для испанской гитары, 1674 год), о нем "Прекрасное искусство никогда не забудет для инструментов мастерство и нежность Эстенеля", так пишет Лопе де Вега в посвящении "Валенсианской вдове", которому, одним словом, приписывают все книги по теории музыки того времени компетентные люди, которым было поручено их изучение. В 1599 году из Мадрида он уезжает в Алькала–де–Энарес, в университете которого получает звание д–ра искусств. Отсюда он направляется в часовню епископа Пласенсии, ему дают место капеллана и назначают маэстро музыки музыкальной капеллы при этом духовном заведении, где он преподает игру на шестиструнной гитаре. Еще в 1622 и 1623 годах имеются упоминания в книгах о его активной преподавательской деятельности. Он умер 4 февраля 1624 года в своей комнате в вышеупомянутой часовне и похоронен в склепе святого Андреса под надгробием, на изготовление которого он завещал 4 дуката. С 1876 года в Ронде стоит его памятник.