БЫТИЕ И НИЧТО. ОПЫТ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ ОНТОЛОГИИ

(*L&Etre et le neant. Essai d&ontologie phenomenologique*. Paris, 1943) основное философское произведение Сартра, развернуто и целостно излагающее и обосновывающее фундаментальные онтологические положения и методологические принципы его атеистического экзистенциализма, проясняющее его предельные метафизические предпосылки и закладывающее основы сартровского метода экзистенциального психоанализа, впоследствии оформившегося как метод биографического анализа. Построение трактата подчинено поиску в опыте эйдетической рефлексии ответов на вопросы: что есть бытие? Что есть человек в качестве специфически *человеческой реальности* как включающей в себя сознание? Каковы подлинные отношения сознания с миром? Каков глубинный метафизический и онтологический смысл фундаментальной связи между человеком и миром? Чем по самому своему существу должны быть человек и мир, чтобы между ними была возможна связь? и т.п. Опираясь на гуссерлевскую феноменологию и хайдеггеровскую фундаментальную онтологию, в этом обширном трактате Сартр предпринимает разработку собственного варианта феноменологической онтологии. Во введении, носящем программный заголовок *В поисках бытия*, он усматривает прогресс современной мысли в отказе от дуалистического противопоставления бытия и явления, внутреннего и внешнего, скрывающего от взгляда *подлинную природу объекта*, и в *сведении существующего к серии явлений, которые его обнаруживают*. Полагая явление самодостаточным (поскольку *за ним* ничего нет, оно указывает только на самого себя), Сартр объявляет его *полной позитивностью*, *мерой бытия*. *Бытие существующего состоит именно в том, что оно проявляется*, поэтому онтологическое исследование с неизбежностью, по мнению Сартра, приходит к идее феномена в гуссерлевском или хайдеггеровском его понимании. Сартр настаивает на онтологической законности проблемы *бытия этого явления*, так как именно оно есть первое бытие, которое мы встречаем в наших онтологических исследованиях. Бытие *некоторым образом проявляет себя всем...*, оно раскрывается нам в *непосредственном доступе, скуке, тошноте и т.д.*, поэтому мы можем говорить о *феномене бытия*, или *явлении бытия, описываемом как таковое*. Феномен, таким образом, утверждается в качестве *значащего*, в качестве полноценного носителя фундаментальных смыслов жизненного опыта человека как *бытия-в-мире*, и задача онтологии, по Сартру, в *описании феномена бытия таким, каким он себя обнаруживает, то есть непосредственно является*. В соответствии с этой установкой в качестве исходного пункта онтологического анализа, предпринятого в *Б.иН.*, выступает мир как феномен (*конкретное*, *конкретная и сингулярная тотальность*), то есть как то, что непосредственно (на дорефлексивном уровне) дано в повседневном человеческом опыте. Производя принципиальное различение данности (того, что дано живому сознанию) и живого сознания этой данности, Сартр строит свою онтологию на основе вычленения и противопоставления бытия феномена (бытия-в-себе) и сознания (*ничто*, бытия дорефлексивного cogito, бытия-для-себя). Описание их глубинного онтологического смысла и анализ фундаментальных бытийных отношений между ними составляет основное содержание трактата. Установление этих *двух типов бытия* предполагает, по Сартру, выявление их подлинной связи с понятием бытия вообще и связей, которые их объединяют. Общая стилистика сартровского феноменологического исследования такова: от факта существования разнообразных эмпирических поведений и состояний человека (вопрошание, ожидание, ложь, стыд, гордость и т.п.) восходить к их значению, к вопросу: чем должно быть сознание (*человеческая реальность*), чтобы эти поведения были возможными для человека? Чем при этом должны быть мир и Другой? Прочтение, расшифровка человеческих поведений и состояний как значащих, истолкование и экспликация их онтологических условий, предпосылок и структур составляет, таким образом, задачу и предмет сартровской феноменологической рефлексии. *Каждое из человеческих поведений, будучи поведением человека в мире, может раскрыть нам одновременно человека, мир и связь, которая их объединяет...*. Поскольку в результате вопрошания, ожидания и тому подобного в мире появляется возможность отрицания (например, *в кафе, где я рассчитываю встретить Пьера, Пьера нет*), Сартр начинает с постановки вопроса о его источнике. Источником отрицания, по его мнению, не может быть бытие-в-себе: онтологический смысл бытия- в-себе абсолютная позитивность, не нуждающаяся для своего существования в сознании, наполненность, *склеенность самим собой*, самотождественность, *примыкание к себе* без *малейшей дистанции*, непрозрачность для себя самого, ибо оно *есть то, что оно есть*, и *не знает инаковости*. *Бытие есть. Бытие есть в себе. Бытие есть то, что оно есть. Вот три характеристики, которые предварительное исследование феномена бытия позволяет нам приписать бытию феноменов*. Бытие-в-себе есть простая данность живому сознанию и в качестве таковой случайность как *существование без основания*, *абсурдное существование*. Не зная инаковости, оно не способно полагать самого себя как инаковость, вступать в отношение с самим собой и с другим бытием. Бытие-в-себе все, среди чего (и на фоне чего) сознание открывает себя в мире, *среди вещей и других*, *в ситуации*. В разряд бытия-в-себе у Сартра попадают, таким образом, внешний, предметный мир, социально-исторические и географические обстоятельства человеческой жизни, психофизическая конституция человека, его влечения, склонности, свойства, привычки, характер, рефлексивная конструкция Я, мотивы, прошлое человека, в том числе и психическое прошлое, непосредственно предшествующее настоящему, и прочее. Поскольку *бытие может произвести только бытие*, источником отрицания, могущего появиться в мире, может быть, по Сартру, только радикально иной по своим онтологическим характеристикам и статусу регион бытия, а именно бытие, которое в своем бытии само является отрицанием, несамотождественностью, несовпадением с самим собой. Таким регионом бытия Сартр объявляет сознание, бытие-для-себя. Оно описывается как бытийная недостаточность, *тотальная пустота*, трещина, *дыра в бытии*, *несовпадение с собой*, отрыв от мира и себя самого, *постоянная утечка*, скольжение, дистанцирование, *присутствие* с миром, прошлым и с самим собой. В отличие от бытия-в-себе, сознание *есть то, что оно не есть, и не есть то, что оно есть*, *оно должно быть тем, что оно есть*, а не просто *быть*. Сознание есть выбор, проектирование себя к своим возможностям, к своему будущему. Оно свободно (не детерминировано ничем внешним ему самому), оно есть самоопределение по отношению к любого рода данности. Будучи *сознанием чего-либо* (интенциональность сознания Сартр, вслед за Гуссерлем, объявляет его принципиальной онтологической характеристикой), направленностью на объект, трансцендированием, живой процессуальностью, сознание есть обнаружение и раскрытие мира, придающие ему смысл. В силу этого бытие сознания, по Сартру, является *заимствованным* бытием. Оно реально, но его реальность состоит лишь в том, что *оно есть неантизация бытия. Его единственное определение проистекает из того, что оно есть неантизация индивидуального и сингулярного в-себе, а не бытия вообще*. Эта неизбежная приуроченность сознания как отношения к данности, как свободного акта, самоопределения по отношению к ней к обстоятельствам его самоосуществления составляет его фактичность. Возникновение сознания в мире (фонтанирование живого сознания) и обнаружение мира сознанием есть, по Сартру, акт неантизации сознанием одновременно и мира, и себя самого. Это означает, что данное и прошлый опыт сознания как бы окутываются *муфтой ничто* дистанцируются, нейтрализуются, подвешиваются в неопределенности внутри проекта (*еще не-существующего*), поскольку человек может по-разному выбирать свой способ быть в мире, превосходя этим выбором наличное к своей конкретной цели, а тем самым по-разному артикулируя и синтезируя и само *сырое существующее* в *ситуацию*. *He-бытие*, по Сартру, всегда возникает в границах человеческого ожидания (проекта); отрицание, следовательно, появляется на первоначальном фоне отношения человека к миру. Таким образом, бытие получает *характер феномена*, *конкретного* только в силу неантизирующего и проектирующего посредничества сознания, иными словами, сознания, выбирающего себя, свой конкретный способ присутствия в мире (а тем самым выбирающего и конкретный способ присутствия данности в своем собственном опыте). Это позволяет Сартру говорить о том, что только благодаря сознанию вместо *нерасчлененных масс бытия* имеется мир как *конкретная и сингулярная тотальность*, как *феномен*. Задавая бытие-в-себе и бытие-для-себя, эти два вычленяемых в феномене региона бытия, как радикально исключающие друг друга с точки зрения их онтологических характеристик и онтологического статуса, Сартр вместе с тем не считает их двумя закрытыми тотальностями *без всякой возможной коммуникации*: только бытие феноменов самодостаточно, но, взятые отдельно друг от друга, сознание и феномен суть абстракции. Мир может обнаружить себя человеку только как нечто конкретное, а *конкретное открывается нам как синтетическая тотальность, лишь артикуляции которой представляют собой сознание и феномен*. При этом Сартр утверждает онтологический приоритет бытия-в-себе над сознанием, отказываясь как от идеалистического, так и реалистского решения вопроса об отношениях между ними: *трансцендентное бытие никоим образом не может воздействовать на сознание*, равно как и сознание не может *конструировать* трансцендентное, *объективируя элементы, заимствованные у своей субъективности*. Однако понять эти отношения можно, по Сартру, только обращением к конститутивной работе сознания, к его означивающей деятельности, ибо бытие-в-себе *не поддерживает никакой связи с тем, чем оно не является*. Условием того, чтобы тотальность существующего могла обнаружить себя как *мир* со всеми его квалификациями (а это всегда суть человеческие квалификации: *дистанция*, *разрушение*, *уничтожение*, *препятствие*, *отсутствие* и т.п.), является свобода человека как способность сознания производить *ничто, изолирующее его от существующего*, и в этом зазоре трансцендирования посредством своего проекта наделять данное смыслом, то есть вступать в отношение к данному. Являющееся в действительности единым и неделимым, это движение экзистенции в мире описывается Сартром в зависимости от ракурса рассмотрения в терминах: сознание, неантизация, трансцендирование, превосхождение данного, отношение, выбор, проект, свобода, отрицательность, смысл, усилие *дать себе основание*. В качестве *несубстанциального абсолюта* сознание в сартровской онтологии есть очаг продуцирования свободных актов, артикулирующих и организующих существующее в *ситуацию*. Давая себе то, что ему просто *дано*, сознание у Сартра есть *абсолютное событие*, происходящее с бытием. Сознание *появляется как крохотная неантизация, которая возникает в недрах Бытия; и этой неантизации достаточно, чтобы с В-себе случилось тотальное потрясение. Это потрясение, оно-то и есть мир*. Сознание как акт самоопределения человека в бытии, ставящий его *вне бытия*, является источником и точкой ослабления структур бытия, его *разжатия*, разрыва его каузальных серий и появления в нем *трещины*. Свобода, противопоставляемая в *Б.иН.* случайности, задается, таким образом, как постоянная онтологическая необходимость для человека *давать себе данное*, то есть возобновлять его в пространстве своего собственного переживания (решения, интерпретации), и эта интерпретация данного, события составляет, по Сартру, их конститутивную часть. Хотя человек выбирает свой способ бытия на фоне абсолютной случайности своего *здесь-бытия*, он держит в своих руках все нити, связывающие его с миром. Не выбирая свою эпоху, он выбирает себя в ней. Он должен быть одновременно фактичностью и трансцендированием, изобретая, строя себя *вплоть до мельчайших деталей*. Он ничего не претерпевает: любое его состояние, действие и бездействие ангажирует его свободу. Тем самым сознание, это *первоначальное фонтанирование*, составляющее внутреннюю онтологическую структуру ситуации, мира, бытия, делает данное *проблематичным*, а человека существом, которое *должно себя ожидать и делать себя*. Так в феноменологическую онтологию вводится тема живой событийности, открытости, незавершенности и негарантированности *человеческой реальности* и мира. Важнейшим понятием феноменологической онтологии Сартра является понятие ситуации. Анализируя ситуацию как нерасторжимый синтез данного и сознания, фактичности и свободы, Сартр показывает, что авторство человека имплицировано в его ситуации, ситуация реализуется только в свете человеческой цели. Свобода в каждом человеке объявляется *безосновным основанием* всех связей в мире, основанием ситуации, истории. Отказываясь признавать механическое воздействие среды на человека, Сартр заявляет: среда может оказать воздействие на человека только в той мере, в какой он трансформирует ее в ситуацию. Экзистенциальному психоанализу не может пригодиться никакая объективная дескрипция среды, считает он, ибо ситуация с самого начала *отсылает* к человеку точно так же, как самим своим бытием в мире человек уже указывает на ситуацию. Ситуация есть *сплав* субъективного и объективного, *двусмысленный феномен*, в котором оказывается практически невозможно различить *вклад*, *долю* субъективности и объективности. Ситуация не может быть названа ни объективной (хотя отдельные ее структуры могут и должны быть строго объективными), ни субъективной: ситуация это *...сами вещи и я сам среди вещей...*. Только благодаря раскрывающей свободе *имеется это бытие, которое является ее бытием позади нее... она должна быть позади себя этим бытием, которое она не выбирала, и именно в той мере, в какой она поворачивается к нему, чтобы осветить его, оно есть*. Ситуация, по Сартру, оказывается таким образом *совместным продуктом случайности в-себе и свободы*. Продолжая и развивая линию рассмотрения свободы и *собственно сознания* как *пустого* сознания, заявленную в ранней работе *Трансцендентность Эго* (1934), Сартр в *Б.иН.* отождествляет субъективность с *сознанием сознания*. На этой основе он развивает идеи прозрачного для самого себя сознания, сознательного единства жизнедеятельности человека, его авторства и тотальной ответственности за мир и свой собственный способ быть в мире. При этом, заявляя *о глубоком единстве сознания, которое открывается в cogito*, трактуя психическое как *объективацию онтологического единства для-себя*, философ отвергает любые формы субстанциалистской концепции *человеческой реальности*, любые формы психологического детерминизма как одного из видов *недобросовестности*. Прежде чем быть теоретической концепцией, психологический детерминизм *есть поведение оправдания, или, если хотите, основание всех поведений оправдания. Он есть рефлексивное поведение по отношению к тоске, он утверждает, что в нас имеются антагонистические силы, тип существования которых сравним с типом существования вещей... Он отрицает это трансцендирование человеческой реальности, которое заставляет ее возникать в тоске по ту сторону ее собственной сущности...*. Отказ от субстанциалистского объяснения человека вовсе не означает отказ от идеи личностного единства, считает Сартр: *...рассматриваемое бытие не рассыпается как пыль... в нем можно открыть это единство только карикатурой на которое и была субстанция, и оно должно быть единством ответственности: приятным или ненавистным, порицаемым или восхваляемым единством, короче, личностным. Это единство, которое есть бытие рассматриваемого человека, является свободным объединением. И объединение не могло бы происходить после разнообразия, которое оно объединяет*. Изначальный, подлинный и нередуцируемый синтез, к которому в конечном счете стремится выйти Сартр, есть синтезирующая деятельность первоначального проекта человека. Называя этот выбор *судьбой* человека, Сартр вместе с тем утверждает возможность *абсолютных изменений* для него. *Эта модификация... всегда возможна. Тоска, которая... обнаруживает... нашу свободу, есть свидетель этой постоянной модифицируемости нашего первоначального проекта*. Итак, на вопрос: каков смысл бытия, поскольку оно содержит в себе два региона в-себе и для-себя?Сартр отвечает: бытие есть подвижный *эскиз квазитотальности*, конкретная артикуляция (синтез) бытия-в-себе сознанием и, в конечном счете, *индивидуальная авантюра*. Онтологический анализ открывает в этом *событии*, в этом происходящем с В-себе *потрясением*, организующем в-себе в *мир*, в *ситуацию*, еще один третий регион, тоже участвующий (в качестве имплицированного) в открывающей бытие, неантизирующей и проектирующей работе сознания. Это идеальный регион *причины себя* как ценности. Будучи сопряженной с означивающей и проектирующей работой сознания, ценность возникает одновременно с ним: из нее сознание извлекает для себя самого свое значение как сознания. Таким образом, ценность приходит в мир посредством *человеческой реальности*; она символизирована в конкретных выборах человека. Идеальное присутствие *причины себя* как ценности составляет единую тему всех выборов человека, под ее знаком сознание проектирует себя, стремясь преодолеть свою *недостаточность* и стать *позитивностью*, тотальностью в-себе-для-себя, то есть бытием, которое было бы одновременно основанием своего бытия. (Ведь сознание, существуя *из себя*, есть, по Сартру, причина только своего способа быть *ничто-бытия*, неантизацией в-себе, но оно не является *основанием своего бытия-как-ничто-бытия*.) Стремление сознания стать такой тотальностью Сартр называет проектом быть Богом, Ens causa sui. Проект быть Богом фундаментальная, хотя и нереализуемая, онтологическая структура личности. *Человек делает себя человеком, чтобы быть Богом*, сознание есть *беспрерывно возобновляющийся проект дать основание самому себе в качестве бытия и постоянный крах этого проекта*. И хотя человек объявляется Сартром *бесполезной страстью* (*...как раз потому, что нет никакого общего измерения для человеческой реальности и причины себя, которой она хочет быть, можно точно так же сказать, что человек тратит себя, чтобы причина себя существовала*), его усилие сделать так, чтобы *рождался Бог*, провозглашается уделом человека, его фундаментальным проектом. Итак, метафизическому понятию Ens causa sui принадлежит главенствующая роль в исходной системе координат, задающей перспективы видения, правила распределения и артикуляции смыслов в онтологии Сартра, дифференцирующей регионы бытия по принципу наличия (отсутствия) у них либо бытия, либо способности к самопричинности и ищущей механизм их онтологической связи, механизм их синтеза в *мир*. И в своих рассуждениях о реальном Сартр исходит из метафизического предположения *недостающего*, *невозможного* бытия, которое было бы *основанием своего бытия*, *бытием-причиной-себя*. Для Сартра это тотальное (идеальное) бытие. Исходя из априорного *доонтологического понимания Ens causa sui*, он описывает реальное как *постоянную дезинтеграцию* по отношению к идеальному (невозможному) синтезу, как *неудавшееся усилие достичь достоинства причины себя*. *Б.иН.* развивает, таким образом, идею свободы (самоопределения, авторства, проекта) человека как конститутивного элемента бытия и, соответственно, принципа интеллигибельности мира (ситуации) и человеческого существования в нем. При этом сартровская онтология стремится охарактеризовать ситуацию одновременно как со стороны случайности самой свободы (недедуцируемости выбора), так и со стороны мира, *который окружает эту случайность своей собственной случайностью*. Делая попытку возвратить гуссерлевское cogito в фактический, реальный мир (*нельзя a priori и онтологически определить то, что возникает во всей непредвидимости свободного акта*), Сартр хочет вернуть гуссерлевскому понятию интенциональности его *конкретный характер*. Анализ интенционального опыта осуществляется им не с точки зрения *абстрактной логической необходимости*, которая принадлежит *условиям возможности* нашего опыта, а с точки зрения такой необходимости (если она существует, делает оговорку философ), которая должна быть *случайной необходимостью*, то есть *фактической необходимостью*. Исследуя таким образом проблему конститутивной деятельности сознания с позиций личностного усилия, *индивидуальной человеческой авантюры* и *единичности человеческого свершения*, Сартр тем самым делает возможной фиксацию трансцендирования (выхождения человека за пределы данного) в его конкретности, *нередуцируемой случайности*, недедуцируемости свободного акта. Противопоставлением *случайной необходимости* *логической необходимости* *Б.иН.* вводит в феноменологию прагматику. Свои разработки Сартр подчиняет поискам методологических средств понимания *конкретного*, выявления *изначального проекта* человека как его *радикального решения, которое, не прекращая быть случайным, было бы подлинным нередуцируемым психическим*. С этой целью в *Б.иН.* разрабатывается метод экзистенциального психоанализа. (Как метод философской антропологии он будет развиваться и применяться Сартром в его биографических исследованиях о Ш.Бодлере, Ж. Жене, О.Флобере и других.) Онтологическое описание ценности, фундаментальных целей и возможностей человека закладывает основы и принципы этого метода дешифровки, фиксации и концептуализации эмпирических поведений, состояний, вкусов и склонностей индивида, *выявления бытия* через понимание его символических выражений и, таким образом, прояснения *изначального решения* человека как конкретной, индивидуальной, уникальной спецификации универсальной онтологической структуры личности (ее фундаментального проекта, проекта быть Богом). Изначальный выбор человека (интенция, в которой имплицирована, *свернута* деятельность первичного жизнезначимого смыслообразования, являющегося своего рода матрицей последующих жизненных проявлений индивида, внутренним пафосом его судьбы) выполняет в сартровской онтологии роль правила организации и интеллигибельности конкретного экзистенциального опыта. Первоначальный выбор, этот *фундаментальный акт свободы* первопричина наших состояний и действий. Не сводясь ни к одному из конкретных эмпирических проектов человека, он есть их значащее ядро, их единый логический смысл и значение. Сартр пишет: *...мы постигаем наш выбор не как вытекающий из какой-либо предшествующей реальности, а наоборот, как должный служить основанием для совокупности значений, конституирующих реальность*. *Изначальный выбор* человека Сартр объявляет *тотально сознательным* (переживаемым), ибо дорефлексивное cogito, являющееся, по Сартру, условием картезианского, рефлексивного cogito, есть *непосредственное и некогнитивное отношение себя к себе*, и сознание является *сознанием насквозь*. В *Б.иН.* проводится и обосновывается различение осознанности и познанности, оспаривается идея бессознательного Фрейда, доказывается *коэкстенсивность* психического факта сознанию. Сознание объявляется *мерой бытия* психического, дорефлексивное cogito *законом существования сознания* и непременным спутником всех состояний и действий человека, обеспечивающим сознательное личностное единство, сознательный характер авторства человека, его вменяемость и ответственность. Фрейдовская цензура должна знать вытесняемые импульсы, она должна уметь распознавать, различать то, что она вытесняет, в противном случае она не могла бы с уразумением выполнять свою роль, возражает Сартр Фрейду, обосновывая свое утверждение абсурдности идеи бессознательного сознания и противопоставляя ей идею сознательного единства человеческой психики. *Как вытесняемое влечение может маскироваться, если оно не содержит в себе: 1) сознание того, что оно вытесняется; 2) сознание того, что оно вытесняется, потому что оно есть то, что оно есть; 3) проект маскировки?*. Описание процесса маскировки имплицирует, по Сартру, *неявное обращение к финальности*. Будучи непосредственным *присутствием-с-собой*, сознание обладает деструктивной силой *свидетеля своего бытия*. Поэтому сартровский человек *всегда натыкается на свою ответственность*, у него нет алиби, все в нем и вокруг него его *индивидуальное предприятие*, суверенный выбор. Между человеком и миром отношение *сообщничества*. Отсюда и экзистенциальная тоска как осознание человеком своего безусловного авторства и ответственности (безусловная, абсолютная ответственность человека у Сартра есть *простое логическое требование последствий нашей свободы*), неоправдываемости своих выборов и постоянной возможности их изменить, то есть жить и действовать иначе. *Б.иН.* разоблачает *дух серьезности*, различные формы недобросовестности, маскирующие от человека его неустранимую участность в бытии, показывает их несокрытость от самого человека. При анализе *духа серьезности* Сартр исходит из различения простой материальной конституции вещи и ее онтологической структуры как выражающей способ присутствия вещи в человеческом мире и, следовательно, укорененной в означивающей и проектирующей деятельности человеческого сознания. *Дух серьезности*, по Сартру, характеризуется двояко: *рассмотрением ценностей как трансцендентных данностей, не зависимых от человеческой субъективности, и перенесением *желаемого* свойства из онтологической структуры вещей в их простую материальную конституцию*. Основной результат экзистенциального психоанализа должен состоять, по мнению Сартра, в том, чтобы заставить нас отказаться от *духа серьезности*. Отказ от *духа серьезности* непременное условие достижения человеком аутентичного существования; Сартром оно связывается с *чистой рефлексией* и определяется как безусловное признание и принятие на себя человеком своего авторства и ответственности. *Онтология не может сама формулировать моральные предписания. Она занимается только тем, что есть, и нельзя вывести императивы из ее индикативов. Между тем она позволяет предположить, чем будет этика, которая признает свою ответственность перед лицом человеческой реальности в ситуации. Экзистенциальный психоанализ есть... моральная дескрипция, так как он открывает нам этический смысл различных человеческих проектов*. Онтология и экзистенциальный психоанализ, по мысли Сартра, и должны открыть моральному агенту, что он есть бытие, посредством которого существуют ценности, что он есть *ничто, посредством которого существует мир*. В *Б.иН.* исследуется также проблема Другого, отличие онтологической связи между двумя сознаниями (как отношения отрицания внутреннего и взаимного) от связи между сознанием и в-себе; развивается *феноменология взгляда*. Сартр выявляет и описывает непростую и напряженную динамику отношений *объектности* и *свободной самости*, конфликта и борьбы двух свобод за преодоление своего отчуждения Другим и восстановление себя в качестве *самости*. Разработка феноменологии Другого и отношений между *человеческими реальностями* как трансцендированиями, осуществляемыми во внешнем мире, предпринимается Сартром: а) по правилам принципа интериорности cogito и самоочевидности опыта, восходящего к традиции картезианского cogito; б) на уровне *фактической необходимости* присутствия Другого в моем непосредственном, повседневном опыте (*Существование Другого имеет природу случайного и нередуцируемого факта. Другого встречают, его не конституируют*, настаивает Сартр, противопоставляя свою концепцию Другого гуссерлевской и хайдеггеровской концепциям); в) под знаком *конкретности* Другого и онтологических последствий его существования для моей экзистенции (Другой конституирует меня *в новом типе бытия*), то есть под знаком *конкретности* способов присутствия Другого в моем экзистенциальном опыте в качестве условия и посредника моей индивидуальности.

бытие и ничто. опыт феноменологической онтологии—БЫТИЕ И НИЧТО. Опыт феноменологической онтологииstrongLEtre et le nant. Essai dontologie phnomnologique. Paris основное философское произведение Сартра развернуто и цел...История философии II