БОЛЬНОВ ОТТО ФРИДРИХ (19031991)
немецкий философ. Доктор наук по теоретической физике (1925). После знакомства с трудами Хайдеггера начинает профессионально заниматься философией, защищает докторскую диссертацию по философии Ф.Якоби. Профессор философии и педагогики (Геттинген, 1931-1939; Майнц, 1946-1953; Тюбинген, 1953-1970), профессор психологии и педагогики (Ги-сен, 1939-1946). Почетный доктор Страсбургского университета (1975). Основные сочинения (всего порядка 30 книг): *Философия жизни Ф.Х. Якоби* (1933), *Дильтей. Введение в его философию* (1936), *Сущность настроений* (1941), *Экзистенциальная философия* (1943, семь переизданий к 1992), *Человек и пространство* (1953), *Новая защищенность. Проблема преодоления экзистенциализма* (1955), *Рильке как поэт нашего времени* (1956), *Философия жизни* (1958), *Мера и чрезмерность человека* (1962), *Французский экзистенциализм* (1965), *Философия познания* (в двух томах: 1970, 1975), *Исследования по герменевтике* (в двух томах: 1982, 1983) и т.д. Базовыми философскими программами, конституировавшими философское творчество Б., выступали: а) разработка *новой теории познания*, фундируемой герменевтическим истолкованием *целей, сущности и функций познания во взаимосвязи с жизнью человека*; б) дополнение герменевтической *историчности* личностной составляющей; в) *этическая* трансформация иррационализма и нигилизма философии первой половины 20 в. акцентированно оптимистическим мировоззрением плюралистической *философии добродетелей*. Главную задачу собственной рефлексии экзистенциальной философии Б. видит в представлении ее как целостного течения, несмотря на ее различные формы проявления у отдельных мыслителей. Б. намечает путь ее *преодоления*, высветляя основные категории философии экзистенциализма и предлагает позитивное их рассмотрение. Для этого Б. рассматривает ключевые позиции *философии жизни*, инициировавшей, по его мнению, бытие экзистенциальной философии, и, в частности, тезис о текучести, изменчивости всего существующего. Именно последнее положение заставило экзистенциальных мыслителей сформировать *нечто*, что давало бы опору человеку в его бытии: *Это предельное, глубинное ядро человека обозначают заимствованным у Кьеркегора, понятием существования*. Б. анализирует эволюцию понятия *существование* до его конкретизации в качестве *человеческого существования*. Б. противопоставляет гегелевского *абстрактного мыслителя*, уклоняющегося от решения задач в своей жизни *существующему мыслителю*, чье мышление обусловлено определенными задачами и трудностями жизни. Пытаясь осмыслить сущность философии экзистенциализма, Б. ссылается на Хайдеггера, который представлял свои философские интенции не в качестве экзистенциальной философии, но как *онтологию человеческого бытия*. Именно эта ссылка дает возможность Б. определить экзистенциальную философию как постоянно выходящую за свои пределы, и поэтому выступающую у каждого мыслителя *лишь частью того обширного целого, которое само больше не должно постигаться исходя из экзистенциальной философии*. Отсюда невозможность свести философию экзистенциализма к отдельному мыслителю: *Заложенное в понятии существования голос *что*, которое экзистенциальная философия запечатлевает в качестве выражения ее специфического требования именно в этом понятии, е особенной остротой подчеркивает, что окончательная внутренняя действительность личного бытия человека уклоняется от любого содержательного истолкования*. Существование может быть лишь целиком обретено или целиком утеряно, но как *внутреннее* оно не противостоит внешнему, а дается путем *основополагающего прыжка*, трансцензуса: *Существование исчезает, как только его полагают схваченным, и присутствует лишь в бесконечном свершении самого этого отрицания*. Больнов поясняет эту характеристику на примере *негативной теологии*: последняя полагает, что сущность Бога можно постичь лишь косвенно за счет выдвижения и последующего отрицания любого возможного о нем высказывания, чтобы в процессе этого отрицания постичь непосредственно уже неизрекаемую сущность Бога. Опыт экзистенциального переживания строится на почве страха и отчаяния в результате высочайшего напряжения: *Ничто* является не тем, в чем человек растворяется, а тем, что отбрасывает человека к самому себе*. В связи с этим понятие человеческого существования, позволяющее его отличить от всех внешних предметов, выявляет способность человека относиться к самому себе. Одновременно с существованием как отношением к самому себе полагается, по мысли Б., трансценденция, соотнесенность с иным, преодоление, переход. Движение существования осуществляется лишь при сопротивлении окружающей ему действительности, поэтому мир в экзистенциальной философии предстает как враждебный, тревожный: *Мир то, посредством чего человеческое бытие оказывается существенным образом ограниченно*. Мир дает нам некое сообщество, совместное бытие, доказательством которого выступает одиночество: *Другой может отсутствовать лишь в совместном бытии*. Человеческое существование характеризуется, по Б., двумя модусами: подлинностью и неподлинностью. Прорыв к подлинности предполагает отход от *массы* или законов *Man*, нивелирующих человека, уничтожающих его *единственность*. Мир, указывает Б. становится лишенным смысла фоном, а человек в своем личном бытии не способен еще обрести свою сущность. Б. различает личное бытие и экзистенциальное существование, которое предстает как собственная возможность человека, цель, предоставленная личному бытию: *Сущность личного бытия заключена в его существовании*. Противопоставляя бездушной коллективности коммуникацию, как прорыв к подлинности в своем самоопределении, Б. не дает человеку полных гарантий: коммуникация, с его точки зрения, характеризуется открытостью и вовлеченностью, что само по себе не исключает риска непонимания, использования человека в чьих-то целях. Следствием этого выступает *пограничная ситуация* , где граница то, что определяет человека, некая его глубинная сущность, но не ограничение извне: *Мы становимся сами собой тогда, когда с открытым взором вступаем в пограничную ситуацию*. Здесь со всей полнотой разворачивают себя такие экзистенциалы как отчаяние, страх, смерть, заставляющие человека отказываться принимать разумность мира, понимать самого себя. Но лишь *победивший страх*, осознавший абсурдность человеческого существования обретает свободу и защищенность полагает экзистенциальная философия. Последним прибежищем человеческого существования выступает смерть: *Вопрос о смерти это вопрос, что означает смерть в качестве предстоящего конца человеческой жизни*. Б. интерпретирует поэзию Р.-М.Рильке, который предлагает смерть в качестве собственного результата в жизни человека, последнего крика души: *Господи, дай каждому его собственную смерть!*. Смерть преподносится как плод; то, что зачаточно включено в нашу жизнь и что должно нами в ней заботливо выращиваться: *Лишь за счет знания о смерти человеческая жизнь вздымается к его (подлинного существования) вершине*. Страх перед смертью, потрясающий все существо человека, касается не его органического состояния, но духовного: *Это страх относительно ценности пропадающего личного бытия*. Смерть выбивает человека из повседневности и опрокидывает его планы и расчеты, но обладая *двойным направлением* она в тоже время заставляет перетряхнуть себя и задуматься об абсолютно существенном, что выразилось в понятии *решимости*. В решимости, поясняет Больнов, достигается такое состояние человеческой жизни, в котором абсолютная внутренняя ценность отдельного мгновения делается независимо от его временного протяжения. Это состояние характеризуется предельным напряжением, дающим смысл не сколько из достижимого успеха, но из *безусловности вовлеченности*. Экзистенциальная философия различает природное и экзистенциальное мгновение. В последнем, протекающим как миг, присутствует исполнение вечного. Временность как структурная форма, выражающая конечность человеческого существования обнаруживается и в историчности. Экзистенциальную философию, по Б., волнует поведение человека по отношению к той или иной исторической реальности: тревожное отношение к миру повторяется и в отношении к исторической действительности и наполняет жизнь человека *героическо-трагическим* существованием. Б. отталкивается от исходных посылок философии существования, но как уже указывалось, считает основной своей задачей осмысление ее, и соответственно, переосмысление сущности человеческого существования. Человек способен преодолеть самого себя, занять собственную позицию, найти свой *дом* вне дома: *Антропологическая функция дома становится проблемой там, где мир обнаруживается в его неуютности, тревоге и опасности... Поэтому дорога к пониманию (значению) дома ведет через экзистенциальный опыт (познания) бездомности человека*. Б. апеллирует к разуму человека и мере, способным дать новые ценности, что обретается в результате постоянной работы духа человека. Повторение человеком самого себя, возвращение дает возможность достичь своей цели: *Человек живет в противоречии со своей внутренней сущностью и своим фактическим состоянием, но ему дана внутренняя перспектива поворота, чтобы возвратиться к своей собственной сущности*. Новые экзистенциалы, которые предлагаются Б., способны, по его мнению, обуздать поток иррациональных сил в человеке, проявляющих ся в разрушительной силе техники, функционализации жизни. В работе *Мера и чрезмерность человека* Б. подчеркивает значимость пропорции между рациональным и иррациональным, которое обретается верой в самого себя, *решимостью* и вовлеченностью. Попытка придать экзистенциальной философии позитивную направленность обозначила гуманистический пафос перспектив человека, пробуждающих его нравственные силы, заложенные в экзистенции. Последние годы жизни Б. занимают вопросы теории познания. Нравственное совершенствование человека связывается им с общением, в котором язык объявляется универсальным средством воспитания: через Слово идет развитие добродетелей индивида. *Человекоцентрированность* произведений Б. наглядно подтверждает то, что любые философские изыски 20 в. отторгают проблематику *онтологии Вселенной*, утверждая в статусе *основного вопроса философии* всевозможные тематизмы *человековедения*.