Энциклопедия «Слова о полку Игореве»
"ТЕМНЫЕ МЕСТА" В "СЛОВЕ"
Т. М. принято называть чтения, неясные по смыслу или содержанию, явные нарушения грамматич.
107
норм древнерус. яз. (неверные флексии, отсутствие согласования и т. д.). Т. М. могли возникать в процессе воспроизведения текста древнерус. переписчиками и в новое время — в результате неверного прочтения текста издателями или как следствие типогр. опечаток.
Эта последняя группа Т. М. выявляется и исправляется легче всего, так как текст Перв. изд. может быть сопоставлен с текстом сделанной ранееЕкатерининской копии(об опечатках Перв. изд. см.:Творогов О. В.К вопросу о датировке Мусин-Пушкинского сборника со «Словом о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1976. Т. 31. С. 149—150). Сложнее установить причину возникновения Т. М. в тех случаях, когда перед нами ошибочное прочтение, совпадающее в изд. и Екатерининской копии: в этом случае допустимо признать как ошибку, восходящую к оригиналу, так и ошибочное прочтение древнерус. текста издателями (таковы, напр., чтения «къ мѣти» вм. «къмѣти», «въступилъ дѣвою» вм. «вступила дѣвою», «одѣвахъте» вм. «одѣвахуть»; возможно пропущено или не замечено издателями выносное с(я) в в словах «убуди» (вм. «убудися») и «прѣклонило» (вм. «прѣклонилося») и т. д.). Ошибками древнерус. писца являются, возможно, чтения «тѣлѣгы», «отступиша», «кроваты», «мужаимѣся» и др.
В ряде случаев порча текста несомненна, но исходное чтение остается неясным и предлож. комментаторами исправления остаются всего лишь гипотезами, зачастую разделяемыми не всеми исследователями. Таковы попытки прочтения и истолкования чтений «спала князю умь похоти», «свистъ звѣринъ въ стазби», «кая раны дорога», «и схоти ю на кровать», «бѣша дебрь Кисаню и не сошлю къ синему морю», «рекъ Боянъ и ходы на Святъславля пѣстворца» и др. Особую группу Т. М. составляют чтения, грамматич. структура которых ясна, но споры вызывает смысловая интерпретация (напр.: «помняшеть бо, рѣчь, първыхъ временъ усобіцѣ»; «давный великый Ярославь, сынъ Всеволожь»; «живыми шереширы стрѣляти»; «клюками подпръся о кони»; «пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кусту» и др.). Наконец, к Т. М. можно отнести отд. лексемы С., значение которых не ясно: глагол «въсрожити», слово «ухо» в контексте «уши закладаше», «харалуг» и производные от него, обозначение черниговских былей — «могуты», «ольберы», «шельбиры» и т. д. (см.Гапаксы «Слова»).
Первые издатели, видимо, принципиально отказались от исправления Т. М. и описок: они сохранили, напр., такие чтения, как «Ярослову», «повелѣя», «одѣвахъте», «опустоша» и др., а толкование неясных чтений передали переводу, в котором встречается ряд неудачных осмыслений древнерус. оригинала («мои курчане в цель стрелять знающи», «ревут звери стадами», «прошли съезды Трояновы», «вел Святополк войска отца своего сквозь венгерскую конницу», «Князь Всеслав... сам по ночам как волк рыскал из Киева до Курска и до Тмуторокани» и т. д.).
Попытки исправления текста для лучшего понимания Т. М. начались уже сН. Ф. Грамматина,П. Г. Буткова,М. А. Максимовичаи др. издателей и исследователей С. перв. пол. XIX в. Ими нередко применялся методологически недопустимый прием исправления «по смыслу», даже в тех случаях, когда между прежним и новым исправл. чтением не было какого-либо сходства. Так, Грамматин вм. «съ тоя же Каялы Святоплъкь» предлагал читать «съ тоя же Каялы
108
Ярополкъ», вм. «разшибе славу Ярославу» — «разшибе славу Изяславу». Бутков предлагал в чтении «великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше» заменить «Хръсови» на «Днѣпрови». Максимович читал вм. «умомъ» — «орломъ», вм. «подобію» — «по лозию» и т. д. Др. несовершенным приемом интерпретации Т. М. являлись произвольные этимологии, зачастую основывавшиеся на некритич. сопоставлении с инослав. лексикой, чаще всего — польской, в результате которых появлялись совершенно произвольные толкования: так,Я. О. Пожарскийтолковал «шереширы» как «род меча, шпаги», «милыя хоти» как «доброю волю», Грамматин сближал слова «жемчуг» и «женщина», Бутков переводил «стрикусы» как «стремительный стреломет», «стружие» как «литавры» и т. д.
Однако проводившиеся уже начиная сК. Ф. Калайдовича, Грамматина иД. Н. Дубенскогосопоставления яз. С. с яз. памятников древнерус. письменности подсказали др., впоследствии возобладавший методологич. прием — обосновывать предлагаемые толкования аналогиями, извлеченными из реально существующих текстов, опираться на контексты, а не оперировать вырванными из смысловых и грамматич. связей словоформами. Выдвигается также требование, чтобы в предложенном конъектурном прочтении все его элементы находились между собой в соотношениях, удовлетворяющих нормам древнерус. грамматики, т. е. чтобы смысл фразы вытекал из ее грамматич. структуры. Строже стали относиться исследователи и к буквенным поправкам, стремясь обосновать возможность того или иного прочтения палеогр. соображениями. Эта методика получила наибольшее развитие в работахИ. И. Козловского,М. В. Щепкиной,
Наибольшую трудность для истолкования представляют Т. М. С., возникшие, вероятно, еще в процессе переписки памятника древнерус. книжниками, подвергшиеся тогда же вторичным переосмыслениям и поправкам, что крайне затрудняет восстановление исходного текста. Таковы, напр., чтения «спала князю умь похоти», «кая раны дорога», «и схоти ю на кровать», «бѣша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю», «рекъ Боянъ и ходы на Святъславля пѣстворца» и некоторые др.
Большинство исследователей и комментаторов считает, что конъектура может быть признана удачной лишь при соблюдении нескольких условий: палеогр. обоснования (какименно могло получиться ошибочное чтение), лингвистич. обоснования (новое прочтение должно удовлетворять грамматич. нормам и подтверждаться лексич. аналогиями); предлагаемое прочтение должно при этом соответствовать поэтике С. или поэтике совр. ему памятников. Если предлагаемое прочтение или исправление имеет отношение к ист. реалиям или событиям, описываемым в С., то оно должно отвечать нашим представлениям о них,
109
в противном случае исследователь обязан надежно аргументировать свою точку зрения (см., напр.,Время Бусово; Дебрь Кисанюи др.).
В исслед. лит-ре имели место попытки коренного пересмотра традиц. прочтений С., в этих случаях предлагались многочисл. поправки (иное деление на слова, перестановки, поиски новых токований отд. слов и т. д.). Методологич. базой таких работ служило либо представление о сложной истории текста С., его многократных переделках, существенном искажении авторского текста в дошедшем до нас списке, либо представление о С. как памятнике, смысл которого скрыт от поверхностного взгляда, «закодирован» и т. п. (см.История текста «Слова»; Композиция «Слова»; Перестановки в «Слове»).
Наконец, к Т. М. могут быть отнесены и чтения, безупречные с грамматич. точки зрения, но содержащие слова, значение которых вданном контекстевызывает сомнение или требует дополнит. комм. (напр.: «емляху дань побѣлѣотъ двора», «коли соколъ въмытехъбывает», «мечавременычрезъ облаки», «връже... жребійо дѣвицюсебѣлюбу» и под.).
Разного рода Т. М. рассмотрены в следующих статьях «Энциклопедии»:Бела,Болван,Болонье,Бремя,Вазнь,Внук,Ворон,Время Бусово,Галица,Готы(готские девы),Гроза,Дебрь Кисаню,Див,Древо,Дубие,Жля,Зегзица,Каган,Канина,Карна,Клюка,Кметь,Кнес,Котора,Кур,Кус,Куст,Мгла,Море,Мысль,Мыть,Папороз,Пирогоща,Плесенск,Полоз,Пустыня,Рог,Сани,Слово,Смага,Сморк,Спала,Стазба,Стрикусы,Струга,Стружие,Ток,Толковин,Харалуг,Уши,Хобот,Ходына,Хоть,Шеломя,Шереширы.
Толкования Т. М. содержатся также в статьях на личные имена, геогр. названия, этнонимы и т. д.
Лит-ра о Т. М. огромна. Попытки объяснения их содержатся в комментир. изд. С. Есть сводные комм., составл. Барсовым,А. И. Смирновым, Перетцем,Ф. М. Головенченко, Виноградовой. Большое значение для толкования текста С. имеет работа Адриановой-Перетц «„Слово о полку Игореве“ и памятники русской литературы XI—XIII вв.». В пристатейную библиографию включены лишь обобщающие работы о Т. М., статьи, содержащие методологич. рассуждения или сыгравшие определенную роль в истории вопроса.
Лит.: Бутков П. Г.Нечто к Слову о полку Игоря // ВЕ. 1821. Ч. 121, № 21 и 22. С. 34—63, 100—122;Смирнов.О Слове. II. С. 74—131;Барсов.Слово. Т. 2. С. 120—298;Козловский И. И.Палеографические особенности погибшей рукописи Слова о полку Игореве // Древности: Тр. Моск. Археол. об-ва. М., 1890. Т. 13. С. 3—15;Перетц.Слово. С. 133—330;Тиунов И. Д.Несколько замечаний к «Слову о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1950. С. 196—203;Щепкина М. В.1) К вопросу о неясных местах «Слова о полку Игореве» // Там же. С. 192—195; 2) Замечания о палеографических особенностях рукописи «Слова о полку Игореве»: (К вопросу об исправлении текста памятника) // ТОДРЛ. 1953. Т. 9. С. 7—29;Булаховский Л. А.1) О первоначальном тексте «Слова о полку Игореве» // ИОЛЯ. 1952. Т. 11, вып. 5. С. 439—449; 2) Заметки к спорным местам «Слова о полку Игореве» // Рад. літ. 1955. № 18. С. 7—15;Дылевский Н. М.Лексические и грамматические свидетельства подлинности «Слова о полку Игореве» по старым и новым данным // Слово. Сб. — 1962. С. 169—254;Головенченко — 1963.С. 266—340; Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» / Сост. В. Л. Виноградова. М.; Л., 1965. Вып. 1. А — Г; Л., 1967. Вып. 2. Д — Копье; Л., 1969. Вып. 3. Корабль — Нынешний; Л., 1973. Вып. 4. О — П; Л., 1978. Вып. 5. Р — С; Л., 1984. Вып. 6. Т — Я и Дополнения;Адрианова-Перетц В. П.«Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI—XIII веков. Л., 1968;Мещерский Н. А.Необходим полный историко-грамматический комментарий к тексту «Слова о полку Игореве» // По новым программам. Петрозаводск, 1970. С. 304—314;Творогов
110
О. В.1) Об истолковании «темных мест» в тексте «Слова о полку Игореве» // РЛ. 1985. № 4. С. 29—45; 2) «Слово о полку Игореве» (краткая тематическая библиография, раздел XVII) // Исследования «Слова». С. 259—263;Мещерский Н. А., Бурыкин А. А.Проблема критического текста «Слова о полку Игореве» // Там же. С. 91—115;Чамярыцкі В. А.Пра так званыя цьмяныя месци «Слова пра паход Ігаравы» // Вечна жывое «Слова». С. 79—98.
О. В. Творогов